* * *

Миранда с Генриеттой разместились в гостинице «Беркли», в светлом просторном номере, выходившем окнами на оживленные лондонские улицы. «Харви Николз» находился всего в квартале отсюда, а «Хэрродз» немногим дальше. Миранде впору было петь от радости: заветная цель была близка, запах дорогих духов почти касался ее ноздрей. Но вместо эйфории она испытывала подавленность. Все ее мысли занимала история Авы Лайтли и Жан-Поля, безысходность их любви. Их трагедию Миранда переживала как собственную.

Великолепие гостиницы привело Генриетту в восторг. Торопливо обежав комнаты, она изумленно застыла на пороге мраморной ванной, глядя во все глаза на стройный ряд маленьких бутылочек с ароматическими маслами «Молтон Браун», крошечные мыльца и швейный набор. Прижав к груди белый пушистый купальный халат, она закружилась в вальсе, словно держала в руках изысканное вечернее платье.

— Здесь есть даже тапочки! — восхищенно взвизгнула она.

— Наверху тут плавательный бассейн, если тебе вдруг захочется поплавать, и спа-салон. Обязательно сходи на массаж.

— Мне никогда еще не делали массаж, — покраснев, призналась Генриетта. — Просто не представляю, как бы я могла раздеться перед незнакомым человеком. И потом, я такая толстая!

— Не глупи, Этта. Здесь делают массаж людям в десять раз толще тебя. Пойдем, я настаиваю. Завтра в шесть, когда мы будем вконец измочаленные, отправимся на массаж. Я точно иду. — Генриетта внимательно посмотрела на подругу. Миранда улыбалась, но за ее деланной веселостью скрывалось страдание. Даже чудесная перламутровая кожа ее казалась мертвенно-серой. Генриетте не хотелось донимать подругу расспросами. Она надеялась, что Миранда видит в ней близкого человека, которому можно довериться. Друга, такого как Трой, который всегда будет рядом, в горе и в радости. Настоящий друг тот, на кого ты можешь положиться, кто не перестанет любить тебя, что бы ни случилось. Генриетта надеялась, что Миранда позволит ей доказать свою дружбу.

Вечером, облачившись в халаты, они поужинали у себя в номере. Официант привез еду на тележке. Накрытые серебряными крышками блюда были горячими. Восхищенная Генриетта выпила слишком много вина и съела все, что лежало на тарелке, включая стручок острого перца, который терпеть не могла.

— Прости, друг из меня никудышный, — произнесла Миранда, выпив для храбрости бокал вина. — Думаю, до тебя уже докатились слухи о том, что мы с Дэвидом теперь живем порознь. Он спал с одной моей давней подругой, и я поймала его на этом. Эту женщину я знала с самого детства. Их связь длилась несколько месяцев.

— Я слышала что-то в этом духе. Но не хотела расспрашивать…

— Мы с Блайт не виделись долгие годы, а потом неожиданно столкнулись в Лондоне. У нее сын одного возраста с Гасом.

— Ты не ожидала такого предательства от подруги.

— Наши отношения нельзя считать настоящей дружбой. В школе мы действительно были близки, но с тех пор много воды утекло. Теперь мы совершенно разные люди. Нас связывают общие воспоминания о школе, но, кроме Гаса и Рейфела, у нас нет ничего общего. Ах да, забыла упомянуть Дэвида.

— Я тебе очень сочувствую.

— Спасибо. Жизнь сплошной бред, если вдуматься. Я бы тебе все рассказала, но прежде мне нужно было разобраться в себе. Что ж, по крайней мере Дэвид извинился.

— Ты все еще любишь его?

Миранда глотнула вина и прищурилась.

— Наверное, да.