Какой же сильный отлив! Но он ведь слабеет, правда же слабеет? На форкастле появился Баббингтон.

— Сколько времени? — спросил Пуллингс.

— До пика отлива должно быть минут пять, — ответил Баббингтон. — Вместе они не спускали глаз с каната. — Но течение уже здорово слабеет.

Пуллингс ощутил к нему самое сердечное расположение.

— Нам придется завести на канат буй и приподнять якорь, как только мы сможем буксировать корабль снова, — продолжил Баббингтон. — Они сейчас готовят нечто вроде люльки, чтобы спустить его вниз.

Наконец отлив потерял силу, шлюпки принялись за буксировку, предварительно заведя буй на якорный канат. Пуллингс ушел с носа, чувствуя себя в одночасье помолодевшим.

— У вас все готово, мистер Стауртон? — спросил Джек.

— Все готово сэр, — глухо прозвучало в ответ.

— Тогда выбирайте канат. Мистер Пуллингс, берите ялик и ведите шлюпки. И налегайте на весла, поняли?

Они налегали, причем с охотой, и буксировка шла быстро. Но даже так наступил уже поздний вечер когда они миновали островок и оказались в небольшой бухте, обрамленной обрывистыми, поросшими лесом берегами. Покрытые зеленью и голые утесы росли прямо из воды по всей кромке берега, за исключением белевшей в дальнем конце полоски пляжа, да низвергавшегося вниз по черным скалам впечатляющего водопада, шум которого был практически единственным звуком, нарушающим мертвую тишину вокруг. Земля, выглядевшая на расстоянии такой гостеприимной, казалась не совсем такой на близком расстоянии: в двухстах ярдах от берега темная туча мух опустилась на корабль и шлюпки, облепив снасти, паруса, палубу и людей. Не двадцать четыре часа, а добрых тридцать миновали к тому моменту, когда носилки с мистером Стенхоупом вынесли из баркаса и бережно опустили на песок.

И без того маленький пляж показался ступившему на него Джеку совсем крошечным. Джунгли теснили его со всех сторон, огромные рассеченные листья нависали над жалкими кустиками взморника. Неподвижный воздух — ни единое дуновение ветерка не тревожило этой уединенной бухточки — был наполнен ароматом гниения и зудом москитов. Пока они подходили к берегу, до слуха Джека донесся гул барабана, и когда уши его привыкли к реву водопада, он снова различил этот звук, идущий с материка, с севера, но трудно было определить, насколько издалека. Стайка крыланов, каждый футов пять в размахе, пронеслась над их головами к большому, увитому лианами дереву; следя глазами за их зловещим полетом, Джек вроде как заметил темную фигуру, похожую на человеческую, крадущуюся среди зарослей. Он дернулся в том направлении, но стена джунглей была совершенно непроницаема, единственными брешами были два туннеля фута в два-три высотой. Обри отвернулся и оглядел полоску пляжа и море. Они натянули два тента, разожгли костер, блики которого мерцали в сумерках, повесили на шесте фонарь. Этередж расставил часовых. За палатками виднелся корабль; до него было не больше кабельтова, но глубина даже там составляла не менее двадцати саженей. Фрегат ошвартовали носом и кормой к деревьям, растущим на вдающихся в море излучинах, а со стороны моря завели лучший якорь. С такого расстояния «Сюрприз» выглядел просто огромным, через открытые порты виднелись горящие на главной палубе огни. За кораблем вздымался остров, блокирующий путь в море. Фрегат был здесь в безопасности от шторма, а его орудия господствовали над всеми подходами к стоянке. Но Джека не покидало неуютное ощущение, будто за ним наблюдают, и он поспешил к палаткам.

— Мистер Смит, — окликнул он восточного секретаря. — Вам приходилось бывать здесь раньше?

— Нет, сэр, — ответил Смит. — Эту часть страны малайцы посещают редко. Она принадлежит оранг-бакутам, маленькому черному народу.