– К клиенту в поселок, там заказали проект дачи… Дальше!

– Дорога была скользкой, а он какого-то хрена летел, а не ехал, короче, превысил скорость, не справился с управлением и – в кювет.

– Где он? – Викентий опустил глаза, якобы доставая сигарету, но не торопился это сделать. – В больнице? В какой? Ну, что ты молчишь?!

– Понимаешь, Кирилл покувыркался… прилично.

– Он жив?!

Викентий бросил неприкуренную сигарету, уложил локти на стол и отвернулся, вздохнув:

– Почему я это должен делать?

– То есть Кирилл… – начала догадываться Полина. – Нет?..

– А если не он сидел за рулем? Может… он кому-то дал машину на время… тебе надо посмотреть на него… или на одежду.

– Хочешь сказать, что его нельзя узнать?.. – вымолвила Полина, побледнев как привидение.

– Водички хочешь? – подскочил к ней Викентий, схватив графин.

– Не хочу!

Викентий плюхнулся на стул – держа на весу графин, уставился на нее с сочувствием. Для него самое страшное было уже позади, для нее – впереди. Он ждал истерики, слез ручьями, а она застыла, глядя в одну точку, как заторможенная. Надо дать ей время свыкнуться со страшной вестью и собраться с духом. Желательно не мешать ей. Викентий закурил. Полина не так уж долго находилась в состоянии прострации, очнулась и довольно спокойно спросила:

– Где именно я должна буду на него посмотреть?

– Где-где-где… – пробубнил он: слово «морг» никак не слетало с его языка. – Поехали.

Он был накрыт полностью, только волосы чуть выглядывали, его волосы – уж их-то Полина не спутала бы с другими. Странно, они живые, а от самого тела под простыней веяло холодным небытием. Стоя за ее спиной, Викентий тихим голосом подготавливал ее:

– Сейчас откроют лицо. Полина, он очень изменился… в результате аварии, сама понимаешь. Но ты же знаешь брата лучше, чем кто-либо, приметы там… родинки… Готова?

– Не надо открывать, – выговорила она, сглотнув комок. – Я и так скажу. Это Кирилл.

– Ты уверена?

– Да. Волосы его…

– Этого недостаточно. Посмотри хотя бы на одежду.

Тело чуть приоткрыли сбоку, показалась кисть руки вся в крови, как и манжет рубашки. Полина зажмурилась, промолвив с трудом:

– Его костюм… и рубашка… и рука…

– Девушка, – мягко обратился к ней мужчина в халате медика, – вам валидольчика или валерьянки?

– Спасибо, не нужно, – ответила она, отступая.

Слезы покатились одна за другой, но, в общем, Полина держалась поистине мужественно.

Шел десятый час. Марианна ходила из угла в угол, периодически набирая номер Полины, но та не отвечала. Сегодня стемнело рано… и вчера… потому что пасмурно, но горела лишь одна лампа бра, которую они однажды искали на стене вместе с Полиной, напившись шампанского до чертиков. Полумрак, тишина… Нет, часы-то тикали, отвратительно тикали, и каждые полчаса раздавался скрежет с перезвонами, отчего Марианна вздрагивала. И почему-то было холодно. Сыро. Надо бы протопить немножко… Опять! В часах что-то щелкнуло, заскрежетало… Половина десятого. Невыносимо! Марианна открыла «гроб» с циферблатом, остановила маятник, как остановил его Кирилл, когда утонула его жена, – так-то лучше! Взяла со стола телефон, набрала номер… Кто-то вошел. Марианна резко обернулась и тихо произнесла:

– Полина… – В этот момент послышалась слабая мелодия, но Полина стояла, будто не слыша.