Полина слушала, постепенно наклоняя голову, но не сводя глаз с Марианны, а в конце ее монолога она смотрела уже исподлобья, тяжело и с ненавистью. На всякий случай Марианна заняла оборонительную позицию, чтобы между ними было препятствие – диван, кресла, а под ее рукой напольная ваза и всяческие мелочи, которые можно было бы схватить с полок.

– Гадина! – тягуче негромко произнесла Полина.

– Что?! – испуганно захлопала глазами Марианна.

Полина поднялась во весь рост и бросила громче:

– Ты – подлая гадина!

Ее движение было мгновенным, похожим на внезапный и сильный порыв ветра. Полина схватила со столика лампу под абажуром и запустила ею в Марианну. Та, уклоняясь, невольно вскрикнула и согнулась. Лампа не попала в подругу. Разумеется, она разбилась, Полина заметалась, ища, что бы такое схватить, а Марианна залопотала, стараясь держаться от нее на расстоянии:

– Не поможет, я не дам себя убить! Полина, умоляю, уходи, я же тебе ничего не сделала… Ты разбудишь детей, напугаешь их, а в детской спит и твоя Арина…

– Ничего не сделала, говоришь? – проревела Полина – она была в ярости.

Ее ничто не могло остановить. Она решила, что в качестве орудия нападения сойдет и стул, и только подняла его, а Марианна, взвизгнув, присела, как вдруг раздался грозный голос Викентия:

– Девки, вы спятили?

– Кент! – воскликнула Марианна. – Она хочет меня убить!

– Хочу, очень хочу, – подтвердила разъяренная Полина.

И что же? Она бросила в Марианну стул! При Викентии и Юлике! Гувернантка закричала:

– Кент, ты видишь? Сделай же что-нибудь!

– Стоять! – гаркнул он обеим, кинувшись между ними.

По его знаку Юлий бросился к Полине, но она начала вырываться:

– Пусти! Пусти меня!

Справиться с ней Юлику помог Викентий. На запястьях Полины защелкнулись наручники, затем ее взяли под руки.

– Полина, ты подозреваешься в нескольких убийствах, поэтому ты задержана. На выход!

У нее не было сил ни сопротивляться, ни отрицать эти обвинения. Увлекаемая Викентием и Юликом, которые взяли ее под руки, она двигалась на слабых ногах, с трудом их переставляя.

– Полина?! – ахнул Шурик. – Этого не может быть!

– Как видишь, может, – сказала опечаленная Марианна.

Утро было чудное, серое небо местами словно прорвалось, и в этих прорехах просматривалось голубое небо, а то и солнце простирало к земле свои яркие лучи. Появилась надежда, что недельный потоп закончился. Так и всегда: жара – плохо, дождь – плохо, мороз – плохо, человеку хочется удобств везде и во всем, а так не бывает. М-да, утро-то было замечательное, а вот последняя новость – хуже некуда! Шурик расстроился, подпер кулаком скулу и уставился на детишек, игравших на детской площадке. Среди них прыгала и Арина.

– Она что-нибудь объясняла? – спросил он.

– Нет. Полина накинулась на меня, когда я ее разоблачила, и не скрывала даже при Викентии, что хочет меня убить. Но Кент тоже догадался, видно, поэтому он сказал мне по телефону, что приедет поздно вечером. Вовремя же он поспел! А когда ей надели наручники, она как-то сникла, словно потеряла все силы. Вот так, Шурик, ты вел самостоятельное расследование, путался и всех путал, а Викентий все распутал.