— Мне тоже нравится, — сказал я вежливо. В одной рубашке с закатанными рукавами я чувствовал себя до крайности неуютно. — Питер, можно задать вам вопрос?

— Конечно!

— А вот это… — я подергал себя за короткую прядь, — отличительный знак членов общества? Я видел среди ваших гостей много людей с такими шевелюрами… Но, боюсь, мне не удастся…

Питер разразился громовым смехом.

— Да не-эт! — выдавил он наконец. — Экий вы шутник, Сирил! Просто мы ж в работе да в работе, некогда и к парикмахеру заглянуть! Вот и говорят, мол, художники распустехи, немыты-небриты…

«Ну-ну», — подумал я и вздрогнул — за моей спиной скрипнула дверь.

— Нэтти! — громко воскликнул Питер и, отодвинув меня, ввел, вернее, втащил в студию невысокую женщину в шали. — Где ты бродишь, крошка моя? Работа стоит!

Она только пожала плечами, скидывая шаль прямо на пол. Я бросился было поднимать, но художник меня остановил:

— Да бросьте, Сирил, она всегда так делает. Это Нэтти, натурщица. Давай, малышка, ты знаешь, что делать… А вы, Сирил, становитесь к мольберту, поглядим, что вы нам изобразите!

— Э-э-э… — сказал я. — Питер, видите ли, меня учили работать только акварелью. До масла по понятным причинам дело не дошло, и…

— Ничего! Я вам сейчас покажу, в чем тут штука.

И я покорился неизбежному… Правда, скоро понял, что меня ждет еще одно испытание: Нэтти успела раздеться донага и теперь возлежала на той самой сцене, с которой недавно вещал Питер. На лице ее не читалось ничего, кроме скуки: видимо, ей не впервой было обнажаться перед совершенно незнакомыми мужчинами.

Я прикрыл глаза. Нет, я все понимаю, люди искусства, но…

— Вот! Вот о чем я говорил! — взревел Питер. — Сирил, вам нужно внутренне раскрепоститься! А ну-ка, выпейте!

Он сунул мне под нос стакан с дурно пахнущим содержимым.

— Что это?!

— Чистый джин!

— Но я не пью! — попытался я отбиться, потому что не знал, во что превращусь после целого стакана этого пойла неизвестного происхождения и сомнительных достоинств.

— Ну и как прикажете с вами работать? — обиженно спросил Питер и сам отхлебнул джина. — Вам надо расслабиться! Как вы будете писать этюд, если не можете даже взглянуть на бедняжку Нэтти?

— Я… я постараюсь, — выдавил я. Ладно. Бывало и хуже. Потасканная натурщица — не самое ужасное из того, что мне доводилось видеть в жизни, а о джентльменском воспитании придется временно забыть.

— Другое дело! — Последовал очередной хлопок по спине. — Приступайте!

Признаться, я вообще не представлял, что может выйти из-под моей кисти. Я поглядывал на увлеченно работающего Питера и старался повторять его действия хотя бы в малом, но, боюсь, то, что в итоге у меня получилось, назвать этюдом не повернулся бы язык даже у слепого.

— Время, — сказала Нэтти, которая все это время вроде бы продремала. Может, так оно и было.

Я выдохнул — пытка окончилась.

— Ну, до завтра! — сказал Питер, она преспокойно оделась, получила плату и удалилась. Встреть я ее на улице, ни за что бы не подумал, кто она такая! Принял бы за служанку или вроде того… — Отличная натурщица! Никогда не ломается! Таких поди поищи… Правда, берет дороговато. — Он посмотрел на меня с намеком.