|
Убавилось свету. Я насторожился, показалось, до избушки на курьих ножках рукой подать, и я в первый раз за сегодня пожалел, что не один в лесу. Встрепенулся потаенный, свивший у меня в груди гнездо дружок-воробышек. Был он сер и неказист, но стоило ему выпорхнуть из гнезда — и я уже ничего не видел и не слышал вокруг, залетали мы с воробышком неведомо куда и неведомо о чем замирали с ним. Это и была моя тайна, о которой я, слабый на язычок, никогда еще не проболтался.
Запела пионерская труба. Я вздрогнул: воробышек юркнул в гнездо. Лес расступился, мы вышли на ромашковый луг. С высокой мачты трепетал, приветствуя нас, красный флаг: пионерский лагерь. На площадке вокруг флага строились отряды. Нас ждали. Все это мне очень понравилось. Приветствовали нас как настоящих путешественников. Пригласили остаться на ночлег и, конечно, предложили сыграть в футбол. — Меня увольте от этого варварства! — поднял руки Миша-«паинька». — Как же так?! — вскричал я. — Семь на семь уже не то. Не по-настоящему. Миша улыбнулся тонкой, противнейшей своей улыбкой. — Буду верный ваш болельщик. Я с надеждой посмотрел на девочек, но они все у нас были стихоплеты, художницы… — Я сыграю, — сказал Георгий Матвеевич. — Ого! — запротестовала команда лагеря. — Нас будет восемь, — предложил Георгий Матвеевич, — а вас одиннадцать. Сыграете полной командой. — Идет, — согласился физкультурник. — Мы готовимся к спартакиаде, нам надо сыграться.
3 Я решительно направился в ворота. Наш капитан, по фамилии Крутов, — волосы ершиком, загорелый, ладный — вопросительно поглядел на Георгия Матвеевича. — Пусть Дорофеев станет. Я обернулся через плечо: — В воротах буду я. — Пусть Иван постоит, — согласился Георгий Матвеевич. Крутов неодобрительно покачал головой, но спорить не стал. Начали. Георгий Матвеевич, как только попал к нему мяч, ударил по воротам противника очень сильно и на удивление неточно. — Пасовать надо! — сердито прикрикнул на него Крутов: он, видно, и впрямь считался хорошим игроком. Правда, пока в его игре ничего особенного не было. Получит мяч, тотчас отдаст, да чаще всего противнику. Мне в воротах было скучно. Наши ребята старше, мяч все время у них. А Крутов вдруг показал себя. Раскрутился на одном месте, рывок — вся защита осталась у него за спиной. Вратарь выбежал навстречу, но Крутов и его обманул. Мяч забил даже лениво как-то. А через минуту он еще забил. Ударил в прыжке с лету. Вратарь даже не пошевелился. — Так дело не пойдет, — сказал физкультурник, судивший игру. Вместо двух самых маленьких играть стали физкультурник и баянист. Судить взялась старшая пионервожатая. Пришел мой звездный час. Первый же удар физкультурника был из неберущихся, но я тоже был не лыком шит. Достал мяч у самой «девятки». И не отбил, а взял. Упал больно, спиной, но даже Крутов ахнул. — Не думал, что ты так стоишь! — сказал мне в перерыве Георгий Матвеевич. А Крутов молча протянул мне руку.
4 Игра идет своим чередом, не очень интересная для хорошего вратаря игра. Бьют издали, мажут, а те мячи, что долетают до ворот, я легко забираю и выкидываю Георгию Матвеевичу. Только ему, чтоб приучить противника. Потом я неожиданно брошу мяч на ход, Крутову, и он своего шанса не упустит. Я все делаю как надо, но сам — не здесь. Вижу себя на поле огромного стадиона. Чемпионат мира. Финал. |
