Книги Проза Эрленд Лу Фвонк страница 41

Изменить размер шрифта - +
Фвонк с Йенсом уселись на одной скамейке, а охрана — на другой. Они глазеют на орды норвежцев, проходящих мимо нескончаемым потоком. Семьи с грудными и маленькими детьми — один, два или три ребенка, пары за пятьдесят, группы молодежи, множество новых граждан страны плюс пожилые люди, пенсионеров очень много, они приезжают целыми автобусами и судами, но у многих усталый вид, словно они добирались сюда несколько дней, как паломники к святому месту. Пара-тройка из них близки к закату жизни и все-таки предпочитают напоследок поучаствовать в этом заграничном шопинге.

«Кто все эти люди, — бормочет Йенс, — я не понимаю, Фвонк, неужели это мой народ, мои избиратели?»

«Откуда же я знаю», — мямлит в ответ Фвонк.

«Они как две капли воды похожи на большинство жителей Норвегии, но почему же они не на лесных и горных тропах? Погода совсем не плохая, я лично всегда предпочту прогулку магазину, если у меня вдруг освободится время, мое пребывание здесь сейчас — разовое исключение, но у них такой вид, словно бы они проводят здесь время всегда. Ты можешь мне сказать, чем они тут все заняты, вот этот, например, в вязаном свитере и с бородой, он похож на людей, которых я обычно встречаю на лыжне, и киваю им, пробегая мимо, и думаю, что они думают обо мне, что я приятный свойский мужик, за которого они будут голосовать на следующих выборах, вот ты можешь спросить его, почему он не в лесу?»

«Что-то не хочется», — отвечает Фвонк.

«Такую услугу ты мне можешь оказать, — настаивает Йенс. — И раз уж ты все равно будешь с ним говорить, спроси его заодно, за кого он собирается голосовать на выборах на будущий год».

«Нет, я не хочу», — упирается Фвонк.

«Послушай, что ты говоришь, — наседает Йенс, — не хочу, ничего себе! А я, что ли, хочу именно сейчас управлять этой страной? То-то и оно. Нет, братец, мы все должны нести свою часть ноши, к тому же ты назвался моим кровником, а это не просто приятный титул, он предполагает кое-какие обязательства тоже. Короче, давай уже, пока он не ушел».

Фвонк поднимается, останавливает мужчину в свитере и с бородой, беседует с ним и возвращается.

«Что он сказал, ну же, говори!»

«Он сказал, что почти никогда не ходит в лес и что любит проехаться сюда, купить что-нибудь по мелочи, иногда попить кофе со знакомыми, если встретит».

«Очень хорошо, — говорит Йенс, — но мне дела нет до его покупок. Ты спросил, за кого он собирается голосовать?»

«Тебе не понравится, — отвечает Фвонк. — Он будет голосовать за Фрукточницу».

«Ты спросил почему?»

«Он говорит, что она честная и отвечает за свои слова плюс все это про мигрантов».

Йенс театрально хватается за сердце.

«Это как удар ножом под дых, — говорит наконец Йенс. — Он абсолютно мой тип, мы с ним могли быть дружбанами, а он вместо этого собирается голосовать за самую помоечную партию из всех. Это предательство, я отказываюсь в это верить. Но хорошо, ладно. Видишь вон ту женщину? Эта точно моя, у меня сердце — вещун. Скорей, скорей, не упусти ее».

Фвонк спрашивает.

«Фрукточница».

«Ни фига не верю, — отвечает Йенс, — ты плохо услышал».

«Фрукточница», — не сдается Фвонк.

«А вон тот, видишь, наверняка простой работяга, ну спроси его, Фвонк, дорогуша, мне это важно».

Фвонк неохотно, но выполняет просьбу, ему хочется соответствовать другу, тем более что нельзя дружить только с солнечной стороной человека, как мечталось Агнес.

И этот тоже голосует за Фрукточницу.

«О боги! — восклицает Йенс.

Быстрый переход