«Он умер».

«Умер?»

«Да, к несчастью».

«Это очень печально».

«Но он умер давно».

«Какое прекрасное стихотворение, я не слышал ничего лучше».

«Да, хорошее», — соглашается Фвонк.

«Оно божественно-бесподобное, у меня до сих пор мурашки по коже, вот пощупай, он как будто бы написал его специально для меня бедного».

«Да, так иногда случается с хорошими стихами».

«Фвонк, подойди и обними меня ненадолго, мне надо, чтобы меня обняли».

122) Однажды Фвонк взял Йенса с собой на ярмарку альтернативной культуры в Лиллестрёме. Борода приклеена, охранникам велено на пятки не наступать. Фвонк из прежней жизни сюда никогда бы не пошел, но в процессе падения нравов он открыл, что люди загадочны, а за пределами обыденного, материального есть еще что-то, причем и в пределах обыденного и материального тоже, и оно объемлется теми же правилами, которые управляют всем живым и известным, но мы в своей забеганности и зашоренности всего этого не видим, поскольку над нами всегда висит тонна переживаний, кои мы должны подавить или вытеснить.

Они попробовали альтернативной еды и поглазели на голландцев, которые в белых одеждах двигались в такт музыке китов. Йенс сделал снимок своей ауры и за те же деньги еще четверть часа слушал его толкование. Оказалось, у него очень редкое сочетание цветов, оно говорит, что все будет ровно как он хочет, если только он сумеет выбраться из затруднения, в которое он сейчас, как видит толкователь аур, угодил. Йенсу вручили брошюрку о толковании ауры, ее изменении и трансформациях. Потом они сходили на доклад о Стонхендже. Датчанин с красивой бородкой сообщил, что камни, составляющие эту древнейшую каменную формацию, оказывается, вибрируют, и если стоять очень-очень тихо, то вибрацию можно услышать. Женщина подняла руку. «Вы хотите сказать, что вибрацию можно уловить как звук, то есть расслышать?» Датчанин улыбнулся и ответил «нет», не буквально услышать, но ощутить, что слышишь. Женщина полностью удовлетворилась ответом. Ощутить, что слышишь, — яснее ясного.

В поезде по дороге домой Йенс признался, что после этой маленькой вылазки в альтернативное он больше полюбил народ. «У них тоже есть проблемы», — сказал он. «У всех свои», — откликнулся Фвонк. «Не я один мучусь на износ». — «Нет, не ты один мучишься, — говорит Фвонк. — Все так же. Я тоже».

* * *

123) Йенс нашел сильно подранную белку под своим окном и примчался с ней к Фвонку.

«Мы ведь можем ее спасти, правда, да? Фвонк, миленький, давай ее спасем!»

Фвонк осмотрел зверька. Раненых белок он повидал немало, в садах в этой части столицы животная жизнь бурлит. Пульс слабый, как нитка.

«Йенс, эта белка слишком искалечена. Она не выживет».

«Что за нелюди творят такое?!»

«Это наверняка сорока, — отвечает Фвонк. — Тут в округе их полно, они дикие».

Йенс сглатывает слезы.

«И это происходит в богатейшей стране мира», — говорит он сквозь зубы.

Фвонк согласно кивает, и белочка испускает дух в руках Йенса. «Это невыносимо, — говорит он. — Надо поубивать этих сорок, надо мне принять такое постановление, скажи? Я мог бы приставить к этому делу безработных».

«Да, — соглашается Фвонк. — Об этом, безусловно стоит подумать».

«Чтобы уже отделаться от них раз и навсегда».

«От безработных?»

«Нет, от сорок».

«Ага, тогда понял», — говорит Фвонк.