— Эх, Нинка, стремная ты была бы баба, кабы не дура.

Я все таки попробовал пооткачивать ее, поднимая, так сказать, за таз и стряхивая жидкость.

Она тут очнулась и нанесла предупредительный удар в мой пах.

— Рано ты меня списал в утиль.

И показала мне дыхательную трубочку с поплавком на конце. Очередная шпионская хитрость.

Мы выбрались на бортик, Кукин шнырял по залу, делая сплошной шмон.

— Непотопляемый этот парень, — заметила Нина. И, выдернув из какой-то мертвой руки револьвер, взвела курок.

— Тикаем отсюда, — крикнул Николай.

Мы дернули из бассейна мимо душевой в административный коридор.

— Тебе все здесь нравится? — спросил Кукин рядом с дерматиновой дверью, украшенной надписью «директор».

— Не очень, — отозвался я, — и в самом деле, «сивильник» показывал мерцающую змею, то есть затаившуюся поблизости опасность с приличной степенью «летальности». Да и серебристая ниточка — я снова видел ее, протянувшуюся из моего лба в сторону директорского кабинета, — нервно и тяжело пульсировала.

Кукин достал из кармана «лимонку», сдернул чеку и, расположившись чуть левее, вышиб дверь ногой.

— Стой, — заорал я.

И действительно за письменным столом сидел пожилой широкоплечий товарищ, сразу опознанный мной как Сайко, а справа от него, приставивши пистолет к генеральскому уху, располагался этот самый «среднеазиат». Этот самый, который убил майора Крылова.

Да уж, Сайко — видимо, тот субъект, который нужен всем, и нам, и им.

— Хорошо, — откликнулся Коля и поставил чеку обратно.

— Отойдите от входа, все в одну сторону, налево, и замрите там, — велел «среднеазиат» негромким странным голосом.

Мы послушались, а через несколько секунд он, прикрываясь генералом, покинул кабинет и направился по коридору в противоположную от нас сторону. Итак, все уходят — и киллер, и многознающий генерал. Я уже завелся на борьбу, замахнулся на победу, и сейчас тяжко страдал от внезапного поражения.

Неожиданно заморгал свет. Возникла суматоха. Последовательность событий я осознал потом. Кукин дернул ковер, выведя «среднеазиата» и Сайко из равновесия, а Нина выстрелила. Одна пуля — один труп. Труп того самого киллера. Мы направились к генералу, но и на расстоянии десяти шагов я заметил, как шныряют глазки краснощекого старичка. Он, кажется, не слишком был доволен освобождением. Нервничал так, будто что-то случится — и не какой-нибудь там понос.

— Замри, братва, — крикнул я своим. Серебристая нить, ведущая от моего лба к генералу, побагровела и затрепыхалась. — Ложись!

И тут старичок кое-что сделал, а именно взорвался. Когда мы, слегка контуженные, подошли к нему, то не с чем было разговаривать.

Нина отлепила от стены обрывок проводка.

— Заминирован был генерал.

— А кто же его подорвал? Киллер вряд ли бы успел кнопкой дистанционного взрывателя воспользоваться.

— Возможно, господин генерал был психически закодирован. Он сам себя подорвал после гибели опекуна, — отпустила маловразумительную фразу Нина.

— Скорее уж Сайко был на хитром автоматическом радиообмене с опекуном. «Среднеазиат» отбросил хвост и не дал ответ на очередной сигнал передатчика, установленного на генерале, отчего сработало подрывное устройство, — предложил свое толкование Кукин.

— Вы мне лучше объясните, почему замигал свет в самый решающий момент? — поинтересовался я, потому что по-прежнему не врубался в недавнюю ситуацию.