|
Она ж ко мне казалась быть благосклонною, чего для я и старался пред нею быть страстен; наконец я ее уверил, что я бы с охотой и женился на ней, и в доказательство хоть сего дня, чему она, обольстясь, более поверила, — признаюсь, всемилостивейшая государыня, что я оное исполнил бы, лишь только достичь бы того, чтобы волю вашего величества исполнить; но она сказала мне, что теперь не время, потому что еще не счастлива, а когда будет на своем месте, то и меня сделает счастливым; мне в оное время и бывшая моя невеста Шмитша, могу теперь похвастать, что имел невест богатых!
Извините меня, всемилостивейшая государыня, что так осмеливаюсь писать, я почитаю за должность все вам доносить, так, как перед Богом, и мыслей моих не таить; прошу и того не причесть мне в вину, буде я по обстоятельству дела принужден буду, для спасения жизни моей, и команду оставя уехать в Россию, и упасть к священным стопам вашего императорского величества, препоручая мою команду одному из генералов по мне младшему, какой здесь налицо будет. Да я должен буду своих в оном случае обманывать, и никому предстоящей мне опасности не показывать; я всего больше опасаюсь иезуитов, а с нею некоторые были и остались по разным местам, и она из Пизы уже писала во многие места о моей к ней привязанности, и я принужден был ее подарить своим портретом, который она при себе имеет, а если захотят и в России мне недоброхотствовать, то могут по этому придраться ко мне когда захотят. Я несколько сомнения имею на одного из наших вояжиров, а легко может быть, что я и ошибаюсь, только видел многие французские письма без подписи, и рука мне знакомая быть кажется. При сем прилагаю полученное мною здесь письмо из-под аресту, тож каковое она писала и контр-адмиралу Грейгу на рассмотрение, и она по сие время еще верит, что не я ее арестовал, а секрет наш наружу вышел; тож и у нее есть моей руки письмо на немецком языке, только без подписания имени моего, и что я постараюсь выйти из-под караула, а после могу и ее спасти. Теперь не имею времени обо всем донести за краткостью времени, а может о многом доложить генерал-адъютант моего штаба. Он за нею ездил в Рим, и с нею он для виду арестован был на одни сутки на корабле. Флот под командою Грейга, состоящей в пяти кораблях и одном фрегате, сей час под парусами, о чем дано знать в Англию к министру, чтоб он по прибытии в порт Английский был всем от него снабжаем. Флоту ж велено как возможно поспешать к нашим водам. Всемилостивейшая государыня, прошу не взыскать, что я вчерне мое доношение к вашему императорскому величеству посылаю; опасаюсь, чтоб в точности дела не проведали и не захватили курьера и со всеми бумагами…
ИЗ ИСТОРИЧЕСКИХ ДОКУМЕНТОВ
Князь Александр Михайлович! Тому сего дня тридцать пять дней, как контр-адмирал Грейг с эскадрою отправился от Ливорнского рейда и, чаятельно, буде в Англию не заедет или в Копенгагене не остановится, что при вскрытии вод прибудет или в Ревель или к самому Кронштадту, о чем не худо дать знать адмиралтейской коллегии, чтобы приготовиться могли, буде к тому им приготовления нужны. Г-н Грейг, чаю, несколько поспешит, потому что он везет на своем корабле, под караулом, женщину ту, которая разъезжала всюду с беспутным Радзивиллом, дерзнула взять на себя имя дочери покойной государыни императрицы Елизаветы Петровны. Графу Орлову удалось ее изловить, и шлет ее с двумя, при ней находящимися, поляками, с ее служанкою и с камердинером на сих кораблях и контр-адмиралу указано ее без именного указа никому не отдавать. И так воля моя есть, чтобы вы, буде Грейг в Кронштадт приедет, женщину сию приказали принять и посадить ее в Петропавловскую крепость под ответом обер-коменданта, который ее прокормит до остального моего приказания, содержав ее порознь с поляками ее свиты. В случае же, буде бы Грейг прибывал в Ревейь, то изволь сделать следующее распоряжение: в Ревеле есть известный цухтгауз, отпишите к тамошнему вице-губернатору, чтоб он вам дал знать, удобно ли это место будет, дабы нам посадить сию даму под караулом, а поляков тамо в крепости на первый случай содержать можно. |
