— Ваше величество, но мои намерения…

— Вот именно — намерения! Ваше место вместе с князем Барятинским в той самой клетке, в которой содержали Пугачева. И если вы оба избежите суда, то только потому, что первое место на скамье подсудимых принадлежит моей матери, чью волю вы так усердно выполняли. Тем не менее это не значит, что вам удастся уйти в этой жизни от наказания. Оно ждет вас и оно неотвратимо.

— Государь, я готов поклясться…

— Ваши клятвы — нет ничего смешнее! Так вот — в ближайшие дни останки моего отца, императора Всероссийского Петра III, будут извлечены из того позорного захоронения, из той скудельницы, на которую их обрекла неверная жена и царица-убийца. Оба гроба — императора Петра III и его супруги будут установлены в Гербовом зале дворца. И каждый день вы будете являться в этот зал и простаивать все время прощания и панихид в их ногах. Целые дни! Не вздумайте манкировать моим приказом. Я не приму никаких заявлений о недугах или иных обстоятельствах. Вы поняли меня, Орлов?

— Я выполню ваш приказ, ваше императорское величество.

— Не думайте, что это все. Главное — похоронная процессия, которая пройдет через весь город. Никаких церемоний по поводу вашей великой Екатерины. Повторяю — вместе с прахом императора будут погребены останки его жены. Только и всего. Помнится, когда-то, в связи с несчастной погибшей в Петропавловской крепости узницей, вы ссылались на свои недуги и даже искали исцеления у знахарей. На этот раз вы примете участие в процессии — на костылях, палках, ползком. Вы пройдете этот путь, Орлов, на глазах у всего народа!

— Государь, ваше императорское величество, но вы же знаете, как относилась ко мне покойная императрица. Мне был даже запрещен въезд в Петербург. В Москве я живу под постоянным полицейским досмотром. Разве это не свидетельство того, что я далеко не слишком хорошо выполнял поручения императрицы и, во всяком случае, не пользовался ее доверием.

— Как? Вы уже готовы отречься от вашей благодетельницы? Тем лучше. Ваше покаяние будет носить двойной характер. Но вы осмелились меня прервать! Молчать, когда говорит император! Вам следует еще узнать свое место в процессии. Так вот, вы будете идти непосредственно за колесницей и нести императорскую корону, ту самую, которой вы лишили моего отца и которую изволили надеть на свою сообщницу. Именно корону! Князю Барятинскому отводится место за вами и нести он будет императорские регалии. Я посмотрю, какой вы будете иметь вид под грузом собственной совести. Если, конечно, вы еще располагаете хотя бы ее остатками. А теперь ступайте и подготовьте себя настойками ваших колдунов и знахарей. Лекарства обыкновенных медиков окажутся для вас бессильными.

ПЕТЕРБУРГ

Васильевский остров. Дом Д. Г. Левицкого

В. В. Капнист, Д. Г. Левицкий

— Неужто что-нибудь переменится, Василий Васильевич?

— К лучшему, хочешь сказать, Дмитрий Григорьевич?

— Конечно, к лучшему. О худшем что думать — само придет.

— К лучшему…

— У тебя сомнения, Василий Васильевич? Ведь вот выпустил же новый император Новикова из крепости, первым же своим указом выпустил и в указе первым нумером Николая Ивановича поставил.

— Видел ты его, Дмитрий Григорьевич?

— Как не видеть! Сами же с Настасьей Яковлевной и в Москву беднягу провожали.

— В Авдотьино — так точнее.

— Да, Николай Иванович пожелал незамедлительно в деревню свою отправиться. Все молился, чтоб живым доехать.

— Так плох?

— Его больным и четыре года назад брали.

— Знаю, знаю, и тогда страшно было.