Эта надпись красовалась на каменной арке, венчавшей кладбищенские ворота. Почему то на кладбищах всегда эти дурацкие арки, спросила себя Нелл, чтобы не думать о другом. Должно быть, чтобы напомнить посетителям о небесах и райских вратах.

– С вами все в порядке? – спросил Николас, сидевший за рулем взятого напрокат автомобиля.

– Да, – соврала она.

Нелл знала, что должна исполнить эту горестную обязанность, но надеялась, что ей на помощь придет спасительное бесчувствие. Этого, увы, не произошло. Все было, как в одном из ее ночных кошмаров: жуть, страх, безысходность.

У домика смотрителя Танек притормозил.

– Посидите в машине, я сейчас вернусь. Сейчас ему скажут, где находятся могилы, где лежат Джилл и Ричард.

– Чуть дальше, за холмом, – сказал Танек, вернувшись.

Несколько минут спустя он yже подводил ее к камню с бронзовой табличкой.

– Это здесь.

Джилл Мередит Калдер.

Мы взлетели, мы взлетели прямо в небо ясное…

Танек крепко взял Нелл за локоть – и вовремя, ибо она пошатнулась.

– Здесь нет вашей дочери, черт подери! – сердито сказал он. – Она живет в вашем сердце и вашей памяти, а не на этом кладбище.

– Я знаю. – Нелл судорожно сглотнула. – Отпустите. Я не упаду в обморок.

Она распрямила плечи, подошла к соседнему памятнику, куда более внушительному.

Ричард Эндрю Калдер, любимый сын Эдны Калдер.

Никакого упоминания о Нелл или Джилл. После смерти Ричард принадлежит только своей матери. Правда, он и при жизни принадлежал только ей. Уж во всяком случае, не своей жене.

Прощай, Ричард.

– Много цветов, – заметил Николас. Действительно, вся могила Ричарда была покрыта цветами. Множество букетов у надгробия отца, ни единого цветка у надгробия дочери.

Будь ты проклята, Эдна, подумала Нелл.

Николас покосился на нее:

– Не очень то любящая бабушка.

– Она Джилл не бабушка, – отрезала Нелл, не желая, чтобы старую стерву называли этим словом. – Джилл не была дочерью Ричарда.

Она побрела по кладбищенской дорожке.

Прощай, Джилл. Мне так горько, что тебя хоронила она, а не я. Прости меня за все. Господи, как тяжело…

– Я хочу, чтобы ей на могилу каждую неделю клали свежие цветы, – сдавленным голосом сказала она. – Много цветов. Вы можете это устроить?

– Хорошо.

– Я осталась без денег. Мне нужно будет связаться с адвокатами Моей матери, и тогда я с вами расплачусь…

– Заткнитесь, – прикрикнул на нее Танек. – Я же сказал, что сделаю.

Его грубость почему то подействовала на нее лучше, чем любые утешения. С Танеком можно не притворяться. Этот человек не признает условностей.

– Я хочу уехать отсюда, – сказала она. – Сегодня вечером есть обратный рейс?

– Я уже заказал два места.

– Но ведь мы собирались возвращаться завтра утром.

– Я знал, что вы не захотите здесь задерживаться. Прощание с покойниками дело тухлое. Я давно с этим завязал. Не нужно вам было сюда приезжать.

– Нет, тут вы ошибаетесь. Я должна была это сделать.

Сердитые морщины на его лбу разгладились.

– Ну как знаете, – устало сказал он, открывая дверцу автомобиля. – Вам видней.

* * *

Они прилетели в Миннеаполис после полуночи. В аэропорту их встретил мужчина, которого Нелл видела впервые.

– Джейми Риардон, Нелл Калдер, – коротко представил их друг другу Николас. – Спасибо, Джейми, что приехал.

– Пожалуйста, – ответил Риардон, не сводя глаз с Нелл. – Ну и красотка, – присвистнул он.