Изменить размер шрифта - +
Отдельная задача, свежих данных из любых источников не имею. А те, что имею – секретные. Фашиста мы, конечно, погоним, но с эвакуацией всё же не затягивайте. Задница на фронте, если откровенно. Это всё, что я могу вам сказать.

Председатель нахмурился, счетовод тоже растерял свой выдающийся энтузиазм. Заминка пришлась как раз к месту, чтобы ей воспользоваться и закруглить наш разговор, пока кто-то из сельчан чего не заподозрил.

– Госпиталь в школе уже стоит?

Председатель кивнул:

– Четвертый день пошел, как разместился, раненых уже понавезли страсть…

– Времени у нас мало, мы сейчас туда поедем, связь с руководством будем искать. А газеты, если не возражаете, товарищ Снетков, с собой возьмём. Прочитаем – вернём.

– Да ладно уж, забирайте. Не каждый день, поди, ездите.

– Спасибо. Газеты свежие?

– «Звездочке» четвёртый день пошёл.

Я кивнул и, пожав председателю руку, и запрыгнул наверх. С датой мы теперь точно более-менее определились.

На данном этапе всё обошлось, однако надеяться, что долго обманывать аборигенов у нас получится – явная глупость. На одну оговорку не обратят внимания, на две посмотрят с недоумением, на третьей что-то заподозрят, а на пятой, пожалуй, и повязать попытаются. И ничем хорошим это не закончится.

Переход к Гитлеру я не рассматривал, оставалась сдача родимому рабоче-крестьянскому государству на определённых условиях. Условия мне могло обеспечить только руководство достаточно высокого уровня, до которого так просто не добраться. Требовалось обдумать варианты наших дальнейших действий, которые, впрочем, все до единого с госпиталя в школе и начинались.

Чтение прессы личным составом, когда я дал десятиминутную остановку у перекрёстка на добычу информации и военный совет, подтвердило мои предположения. Мы плавали летом 1941-го, касательно которого заметных расхождений с нашей родной историей личный состав, включая меня, Петренко и местных контрактников, не обнаружил. Впрочем, если объективно, информационная ценность даже армейской «Красной Звезды» была не высока: «Неся чудовищные потери, гитлеровские орды рвутся вперед» и тому подобный мусор. Тем не менее, мнение, что надо сдаваться Красной Армии и, эвакуировавшись в тыл, менять ход войны, было единодушным.

 

* * *

Последний, безусловно здравомыслящий, план развеяла жизнь. Подъехав к усадьбе, я увидел белый флаг с красным крестом над входом, две стоявшие перед домом полуторки, суету в окнах и десяток непрезентабельного вида бойцов в пилотках, неуклюже выставивших стволы винтовок с примкнутыми штыками из-за тополей центральной аллеи в направлении моих боевых машин.

Не лучший вариант для контакта с предками, но не всё было потеряно, стрелять по нам пока никто не торопился. Надо было высылать парламентёра, а кому им быть кроме лейтенанта Суровова? Вот именно, некому. Так что досылаем патрон в патронник у пистолета и автомата, ставим оружие на предохранитель и идём договариваться.

Не то что бы я был готов стрелять, однако, что бы кто ни рассказывал из современных мне сетевых коммунистов, встреченные колхозники жиром вплоть до председателя не лучились и достатком в глаза не бросались, так что и верить в холодную голову, чистые руки и горячее сердце любого встреченного мной сталинского особиста явно не стоило. Особенно если, как мне внезапно пришло в голову, он моё подразделение разоружит до выявления всех обстоятельств и тут внезапно появятся немцы. Как они в реальной истории к этому госпиталю заявились, примерно в определённое по «Красной Звезде» время.

Фердинанд Порше, Шмайссер и их коллеги захвату моих боевых машин и вооружения явно были бы очень рады. Предотвращение этого даже ценой жизни какого-то невменяемого м…ка есть не самый худший вариант, как бы грязно это ни выглядело.

Быстрый переход