Монолог Демидова прервал неожиданный шум за бортом самолета. Судя по громким и возбужденным голосам и тому, как злобно выкрикивались английские и русские ругательства, можно было легко предположить, что на аэродроме начался какой-то скандал. Спецназовцы, не сговариваясь, бросились к двери, ведущей в грузовой отсек. Но на полдороге их остановил резкий окрик командира группы:

— Стоять, гвардейцы! — Сам Демидов не шелохнулся, хотя голоса на улице становились все громче и озлобленнее. — Сразу же предупреждаю: ни в какие скандалы не ввязываться. Мы здесь на нелегальном положении, поэтому никто не должен знать, кто мы такие. Для всех, без исключения, наша команда — специалисты МЧС России особого профиля, и не более того. Так что никакой самодеятельности, никаких стычек и конфликтов… Понятно?

— Э, ты не больно-то тут распрягайся, — из общей многоголосицы за бортом самолета неожиданно выделился возглас Колесникова, — тут тебе не твоя хренова Америка и не Ирак, так что хавальник быстро на сторону свернут…

— Wow? Shit! Tuck Russians! — раздалось в ответ, и почти сразу же послышалась звучная оплеуха.

— Наших бьют! — заорал кто-то.

— Что б вас всех! — Демидов выругался и, видимо, напрочь забыв о своих недавних наставлениях, ринулся к выходу из самолета. Десантники кинулись за ним следом.

Российский «Ил» еще не затащили на стоянку, и он продолжал стоять в самом конце рулежной дорожки. Хвостовой трап-люк был открыт, и через него на бетонку аэродрома уже успели выехать два грузовика. Перед ними-то и разыгрался конфликт местного значения, который вот-вот грозил перерасти в международный. Российских спасателей, одетых в ярко-оранжевые комбинезоны, плотным кольцом окружили несколько человек, вооруженных автоматическими винтовками и одетыми в военную форму, цвет которой в России называли «песчанка», а на Западе — «хаки». На головах у них красовались белые каски с крупными синими буквами «МР» по бокам. Угрожая оружием, эти люди старались прижать русских к их машинам и оттеснить обратно в отсек самолета. Командовал этим процессом поджарый молодцеватый мужчина с нашивками сержанта.

«Military police, военная полиция, — машинально сообразил Володя, высовываясь из-под руки Демидова. — Интересно, какого хрена им здесь надо? Чего они привязались к нашим парням?»

В суматохе Локис как-то не сразу обратил внимание на то, что полицейские все как один были белыми и говорили по-английски, в то время как на Гаити преимущественно живут потомки африканских рабов, попросту говоря — негры. И говорят они на самой дикой, какую только можно придумать, смеси английского, испанского и французского, который официально называется креольским наречием.

Об этом Локис знал с детства, поскольку зачитывался, как и большинство мальчишек, приключенческими романами о благородных морских разбойниках — пиратах. Впрочем, не только один Владимир обратил внимание на эти расовые и языковые неувязки. Демидов, который, по-видимому, просто не разбирался в этих тонкостях, вообще их не заметил. К тому же, когда он злился, ему было глубоко наплевать, кто перед ним.

— Але, гараж, — останавливаясь неподалеку, громко окликнул он полицейских, — у вас какие-то проблемы, что ли, возникли? Могу помочь решить!

Игнорировать голос Купца было невозможно, поскольку он перекрыл все остальные шумы вокруг. Полицейские и их сержант с удивлением обернулись и замерли, то ли от восхищения, то ли от изумления.

— Fuckin, Russian bear! — резко проговорил опомнившийся сержант и потянулся к кобуре, видимо, собираясь достать оружие. — Get out of airport! Come on!

— Че ты про русских сказал? — взревел Демидов, сделав движение в сторону полицейских, не обращая внимания на направленные на него стволы автоматов.