– Это неважно, староста, – перебил его Юнц.

– Для вас – неважно, для меня – важно.

После встреч с флоринианскими чиновниками из госслужбы Юнц обнаружил, что беседа со старостой – настоящий глоток свежего воздуха. Он решил обязательно воспользоваться влиянием МПБ, чтобы не допустить выдачи Сарку этого человека.

– Как бы там ни было, такова была моя роль, – продолжил Тиренс, немного успокоившись. – Когда приезжала инспекция, я стоял в шеренге вместе с другими. Я не знаю, кем были те нобили, я с ними не разговаривал.

– Не приходила ли подобная инспекция в течение недели до убийства врача? Полагаю, вы помните, когда его убили?

– Слышал в новостях. Нет, никакой инспекции в это время не припоминаю. Хотя и поклясться не могу.

– Кому принадлежат ваши земли?

– Файфу. – Рот Тиренса скривился.

– Нет, право слово! – вскричал вдруг Стин. – Юнц, своими вопросами вы играете на руку Файфу. Неужели не видите, что это ни к чему не приведет? Или вы думаете, что, если бы Файф хотел проследить за этим несчастным, он взял бы на себя труд лично лететь на Флорину? А на что тогда патрульные? Ну, право же слово!

– В случае, когда от разума одного человека зависит галактическая экономика и, вероятно, физическое существование целой планеты, я бы на месте преступника не полагался на патрульных, – несколько сконфуженно парировал Юнц.

– Даже если этот разум фактически уничтожен? – заметил Файф.

Абель оттопырил нижнюю губу и нахмурился. Похоже, нобиль перехватывал инициативу в игре.

– Может быть, в поселке вертелся какой-нибудь конкретный патрульный? – нерешительно продолжил Юнц.

– Понятия не имею. В своих мундирах они все на одно лицо.

Профессор внезапно повернулся к Валоне. За секунду до этого она вдруг дернулась и побледнела, ее зрачки испуганно расширились, что не ускользнуло от внимания Юнца.

– А как насчет тебя, девочка?

Валона молча помотала головой.

«Ну, вот и все, – мрачно подумал Абель, – игра окончена».

Однако Валона, дрожа, уже поднималась на ноги.

– Я хочу кой-чего сказать, – еле слышно выдавила она.

– Говори, дитя, – подбодрил ее Юнц. – Что ты хочешь нам сказать?

– Я простая девчонка с ткацкой фабрики, – сдавленно проговорила Валона, ломая пальцы, на ее лице застыл страх. – Прошу вас, не сердитесь на меня. Я вот чего подумала. Мой Рик, он очень важный, да? Важный-преважный?

– Он был очень, очень важен для нас, – ласково ответил Юнц. – И, надеюсь, таковым остается.

– Значит, все, как вы сказали. Значит, тот, кто отправил его на Флорину, глаз бы с него не спустил ни на минуточку. А как же иначе? Ведь Рика и бригадир на фабрике мог избить, и дети камнями забросать. Или он заболел бы и умер. И в поля его отправлять было нельзя, станет ему плохо – и все, никто его не найдет, пока он не умрет. Злодеи не стали бы полагаться на удачу. – Валона осмелела и говорила довольно связно.

– Продолжай, девочка. – Юнц не сводил с нее глаз.

– Есть только один человек, который приглядывал за Риком с самого начала. Он нашел его в поле, проследил, чтобы я о нем позаботилась, охранял и справлялся о нем каждый день. Он и про доктора знал, ведь я сама ему и рассказала.