|
Произошло это, кажется, когда он вступил в пещеру, сплошь заваленную скелетами, и пришлось долго петлять, чтобы ненароком не впереться в чьи-нибудь кости. Выбредя из этой братской могилы, он почувствовал настоятельную необходимость остановиться и тщательно отряхнуть одежду от насевшего праха. А отряхнувшись, обнаружил, что прямо от его ног уходит вперед вымощенная ровными белыми плитами лента эскалатора. «Почему они умерли здесь, в десятке шагов от спасения? Или этот эскалатор не ведет к свободе?..» Уже припав всем телом к бесшумно несущейся в неизвестность белой полосе, он вдруг подумал: «Мы с ними по-разному понимаем свободу. Я хотел выбраться на свет божий. И вот я на эскалаторе. Они хотели умереть. И они умерли. Точно зная, что совсем рядом есть путь наверх, куда им совершенно не нужно…» Камешек все еще согревал его ладонь, и Кратов подумал, что в этом есть свой смысл: хоть какая-то память о пережитом. Он поднес камешек к лицу, чтобы рассмотреть получше. Никакой это был не осколок пустой породы, а черное дерево, еще хранившее следы обработки. Крохотная фигурка свернувшегося в клубок фантастического зверя — не то саламандры, не то дракончика. Где и как он подобрал это? Уж не в картинной ли галерее? Или ему подбросил его в виде сувенира неведомый хозяин лабиринта?..
…Серый, почти сливающийся с землей шестилапый ящер заинтересованно следил за ним с пригорка. С этой сплющенной башкой и далеко разнесенными тусклыми глазами он вдруг напомнил Кратову рыбу-молот, как тот представлял ее, впервые прочтя «Детей капитана Гранта». Даже хвост по странному капризу природы оканчивался чем-то наподобие плавника. А еще припомнилось, как очень и очень давно Джед Торонуолу выпускал в ночь свои зонды, а Татор негромким мягким голосом описывал все, что происходит в окрестностях корабля… Кто была эта тварь, что пялилась на него сейчас? Тогдашняя жертва или тогдашний охотник? «Что, никогда не видал ходячего бифштекса?» — прохрипел Кратов, на всякий случай далеко обходя пригорок. Ящеру, безусловно, человек был не в новинку. И можно было только гадать, как он поступал в подобных ситуациях… Обернувшись спустя несколько шагов, Кратов нашел ящера несуетливо волокущимся след в след. «И черт с тобой. Все равно мне с таким обломом, как ты, не сладить. Надеюсь, тебе достанет благородства предупредить, когда ты окончательно решишь напасть…» Перевалив через очередной пригорок, он в сотый раз упал. Но теперь залеживаться вовсе не хотелось. Одно дело спокойно дожидаться Очищения, и совсем другое — вдруг ощутить, что тебя начинают есть, придавив когтистой лапой, как падаль. «Я не падаль… — пробормотал он, вскидываясь на четвереньки. — Меня еще добыть нужно, а добыча я не из легких…» Он вынужден был признаться себе, что для подобной самооценки не имелось решительно никаких оснований. Сейчас он был ЛЕГКОЙ добычей. И неясно было, отчего ящер медлил. Кое-как проковыляв еще несколько шагов, Кратов снова завалился. И снова встал. Оглянулся. Ящер, нервно елозя хвостищем по земле, покачивал веретенообразным туловом между широко расставленных лап. В раззявленной алой пасти сновала влажная стрелка языка. Нападать он и не думал. Что-то мешало ему, что-то тревожило. Кратов приник к теплому, дышащему стволу кактуса, вымученно ворочая глазами по сторонам. Он не сразу увидел эту таинственную помеху. А увидев, изумился собственной слепоте… Зонд. Голенастая металлокерамическая блоха, выглядевшая инородным телом среди серо-багряного пейзажа долины. Полутораметровый монумент, последнее напоминание о Земле посреди надвигающегося хаоса. Кратов оттолкнулся от кактуса и, разумеется, упал. Но это уже не имело значения. Он ползком одолел разделявшие их метры. Прижался щекой к прохладной ноздреватой шкуре, успокоенно застыл. «Вот теперь хорошо, прошептал он. — Теперь можно ждать…»
11
— Больно? — спросил Хаим, осторожно погружая пальцы в одеревеневшие мышцы кратовской спины. |
