– Неужели вы можете отрицать, и притом весьма враждебно, то, что никогда не побеспокоились изучить?! – возмутился Гросвенф.

– Возможно, – пожал плечами Ван Гроссен.

– Насколько я понял, – вступил в дискуссию Зеллер, – суть сказанного состоит в том, чтобы потратить много лет и усилий, при этом ни разу не получив ничего, кроме косвенных и неопределенных свидетельств. Как мы узнаем, что наш план срабатывает?

После некоторых колебаний Гросвенф решил, что другого выхода нет, и решил продолжать делать антагонистические заявления. Предмет дискуссии был слишком важным. Он не мог считаться с их чувствами. Он раздельно, но твердо заявил:

– Я узнаю, а если кто‑нибудь из вас придет в некзиальный отдел и выучится кое‑чему из нашей технологии, то и он поймет, когда придет время.

– Мистер Гросвенф всегда стоит за подобную возможность, – мрачно сказал Скит. – Он вечно предлагает нам обучение, чтобы мы могли достичь его уровня.

– Есть еще замечания? – это опять был Кент. Его голос звучал резко и напряженно от неумения скрыть свой близкий триумф.

Некоторые из собравшихся хотели выступить, но передумали.

Кент торжествующе продолжал:

Чем зря терять время, нам, я думаю, следовало бы провести голосование по поводу сообщения мистера Гросвенфа. Я думаю, что, в основном, все мы испытываем одинаковые чувства.

Он медленно прошел вперед. Гросвенф не мог видеть его лица, но в том, как держали себя остальные, был вызов.

– Давайте приступим к голосованию, – настаивал Кент. – Прошу поднять руки всех, кто хочет провести пять, дополнительных лет в космосе.

Ни одной руки не поднялось вверх.

Кто‑то проворчал:

– Следовало бы обсудить все это без спешки.

Кент не стал торопиться с ответом и после некоторого размышления сказал:

– Нам нужно получить ответ сию же минуту. Персонал корабля хочет знать, что думают главы отделов. Теперь поднимите руки те, кто твердо против.

Все, кроме троих, подняли руки. Гросвенф разглядел, что эти трое были Корита, Мак‑Кен и Ван Гроссен. И тут же он увидел, что капитан Лич, стоявший возле Кориты, тоже воздержался.

Гросвенф быстро проговорил:

– Капитан Лич, сейчас как раз тот момент, когда вы, опираясь на конституционные права, можете требовать контроля над кораблем. Опасность очевидна.

– Мистер Гросвенф, – медленно промолвил капитан Лич, – все было бы так, если бы враг был видим. При существующем же положении дел я могу действовать, только руководствуясь советом ученых специалистов.

– Такой специалист на корабле только один, – холодно проронил Гросвенф. – Остальные лишь любители, барахтающиеся на поверхности фактов.

Замечание, казалось, ошеломило большую часть присутствующих. Несколько человек одновременно заговорили, но сразу осеклись и погрузились в сердитое молчание.

Наконец капитан Лич абсолютно спокойно произнес:

– Мистер Гросвенф, я не могу согласиться с вашим голословным утверждением.

– Что ж, джентльмены, наконец‑то мы знаем истинное мнение о нас мистера Гросвенфа, – язвительно заметил Кент.

Самого его, казалось, фраза Гросвенфа никак не затронула. Все его поведение было проникнуто иронической насмешкой. Он явно забыл, что в функции исполняющего обязанности директора входит поддержание атмосферы вежливости и доброжелательности.

Его сердито оборвал Мердер, глава отдела ботаники.

– Мистер Кент, я не понимаю, как вы можете оставлять без внимания подобное наглое заявление?

– Вот это верно, – поддержал ботаника Гросвенф. – Боритесь за свои права! Вся Вселенная подвергается смертельной опасности, но для вас главное – поддержать свое достоинство.