Через минуту патроны начали рваться в огне, и эти Данны бросились прятаться кто куда.

Мы с Чарли Фарнумом двинули на восток, к стаду, и ехали рядышком. Когда проехали несколько миль, мы начали петь, и спели с дюжину песен, а после замолчали и оставили это дело койотам.

У этого Чарли Фарнума голос был получше, чем у меня.

Честно говоря, у койотов тоже.

Он выбрал новый маршрут, избегая тропы, которой они обычно пользовались, и перебрался через Ла-Плату намного выше Шалако. Он старался ехать среди деревьев или кустов, держался подальше от открытых мест почти до самого города, потом вынырнул из зарослей на задах платной конюшни и, объехав ее, очутился перед заведением Берглунда.

Переехал через улицу, спрыгнул с седла возле лавки и привязал лошадей. В лавке он взял рис, бобы, муку и все прочее, что им могло понадобиться. Сложил покупки в мешки и погрузил на вьючную лошадь.

В городке было пусто и тихо. Время от времени музыкальный ящик в салуне скрашивал тишину своими жестяными звуками. На дальних горах лежал снег. Галлоуэй на минуту перестал привязывать вьючки и загляделся на горы, думая, что с удовольствием поднялся бы туда. Он никогда не бывал так высоко в горах. Потом вспомнил рассказ Ника Шэдоу о золоте и алмазах.

Он задумчиво тля дел на высокие вершины. Да, если бы выбраться туда на небольшую прогулку…

Из полутемного уголка за лавкой змеей вылетела веревка, петля скользнула через голову и затянулась на теле, прижав ему руки к бокам. Он выругался про себя — размечтался, дурак, в такое время — и отчаянно рванулся, пытаясь дотянуться до револьвера. Веревка дернулась, свалив его на тротуар, и тут же вторая петля захлестнула ноги. Он услышал взрыв смеха, а из-за лавки появились три всадника.

Он попытался заговорить, но они сдернули его с тротуара и протащили несколько футов по земле. Потом один соскочил с лошади, подошел к Галлоуэю, вытащил у него из кобуры револьвер и сунул к себе за пояс.

На лице Кудряша Данна еще можно было разглядеть синяки, которые понаставил ему Флэган, а рассеченная бровь едва начала подживать.

— Вот мы и сцапали Сакетта, ребята. Давайте-ка оттащим его в лесок и обработаем на индейский манер.

А он ничего не мог сделать — петли на руках и ногах были затянуты туго. Стоит пошевелиться, как они начнут снова дергать и волочить его. Приходилось выжидать удобного случая. Хотя в глубине души он понимал, что положение безнадежное.

Флэган за много миль отсюда, вместе с Ником Шэдоу и Пармали. От горожан помощи ждать не приходится — они изо всех сил стараются не встрять в неприятности, и винить их за это не приходится. Они против Даннов ничего не могут сделать, а вот Данны запросто могут спалить городишко и убраться восвояси. Да, собственно, откуда им вообще знать, что с ним случилось?.. А если б и знали — в любом случае, все население Шалако в эту минуту насчитывало всего пять человек.

Некому тут было спасать его. Надо пока не сопротивляться, просто дожидаться момента, когда они потеряют бдительность. А начнешь дергаться, они только затянут веревки покрепче, тогда освободиться будет еще трудней…

Кудряш повернул лошадь и направился к опушке, остальные двинулись за ним. Внезапно один остановился.

— Слышь, Кудряш, стоило бы прихватить бутылку. На этого типа нам понадобится какое-то время, придется с ним попотеть, глядишь, у нас и жажда появится.

— И верно, пойди возьми. Деньги у тебя есть?

— У меня есть, — вмешался второй.

— Ну так езжайте вдвоем и купите выпивку, только поторапливайтесь. Вы ж не захотите пропустить такую потеху. Элф, сними веревку у него с ног. Пускай топает своими ножками.

Пока Элф снимал петлю, Галлоуэй не шелохнулся. Потом те двое повернули и отправились в салун.