А потом Сурен просто встал и вышел, оставив Дайну смотреть ему вслед и вспоминать все нецензурные выражения. Но зато теперь, в одиночестве, она смогла вернуться к работе.

Несмотря на внешнюю невозмутимость, хашша ощущал сильное беспокойство. Его твердое нежелание иметь какие-либо дела с посланцами других миров основывалось на иррациональном страхе всех народов Оривы перед магией. История этого страха корнями уходила в глубокую древность, и даже в легендах не сохранилось намеков на истинные причины его появления. Однако, теперь торговые сословия, ученые и даже воины начинали роптать. Все они имели свои причины для этого: торговцы теряли возможность заработать, ученые стремились получить доступ к новым знаниям, а полководцы видели мощь магов.

— Я уже говорил вашим послам, — голос хашша отчетливо раздавался в тронном зале. — Наше государство не желает иметь ничего общего с Альянсом. Мы не доверяем магии, она может смутить души и разум подданных.

— Великий хашша, мы просим тебя прислушаться к нашим словам и поразмыслить над открывающимися перед тобой перспективами, — произнес один из послов, высокий черноволосый маг. — К тому же я уполномочен донести до вас информацию о том, что несколько соседних миров уже подверглись нападению пожирателей, и ваш мир может быть следующим. И наша военная помощь может стать для вас очень полезной.

Хашша почувствовал, как древний страх заворочался внутри, но все же он нашел в себе силы беспечно махнуть рукой.

— Пока что у нас никогда не было проблем с другими мирами. Мы и не подозревали о них до вашего появления. Возможно, пожиратели враги лишь для вас, и нападают только на ваших союзников. Так что ваше посольство должны покинуть мой город до восхода луны. Наш сегодняшний разговор окончен.

Маги хмуро переглянулись и, склонив на секунду головы, отправились к выходу. Хашш проводил их ненавидящим взглядом. Страх, скорее даже фобия на магию в любых ее проявлениях, привели к тому, что разговор совершенно измотал его нервы, и он решил что ему срочно необходимы успокоительные процедуры.

Дайне приходилось часто притворяться. Это было неотъемлемой частью ее работы. Но еще никогда полукровке не приходилось испытывать такое напряжение. Даже в плену у Дамиана, в самом начале, она была настроена куда спокойней. Может, потому, что тогда не было рядом такой концентрации сырой магии? И этих противных взглядов, которые сопровождали везде, где бы она ни появлялась. Конечно, сейчас Дайна считалась собственностью хашша, и никто не смел к ней прикоснуться. Но это совсем не означало, что на нее нельзя смотреть. Поэтому девушка старалась сидеть в стороне, полностью сосредоточившись на подготовке Лианы. Девочка оказалась плохо восприимчивой. Сознание отчаянно сопротивлялось невидимым нитям заклятий, с помощью которых Дайна успокаивала Лиану и делала ее податливой. Подобные меры были необходимы для того, чтобы не нанести ребенку моральную травму в момент инициации. Мало кого не испугает зеленый блеск глаз и острые клыки, тянущиеся к шее. Дайна почему-то любила прокалывать именно шею. Там, где под кожей билась голубая жилка. Вкус крови, приправленный сырой магией, по мнению полукровки, это было самое вкусное блюдо. Именно об этом она и старалась думать, когда в ее комнату заходил Сурен. Знала, что в эти мгновения ее глаза начинают гореть диким огнем. И хашша это нравится.

Тем временем неделя подходила к концу. Вечером шестого дня Дайна сидела в своей комнате и бездумно смотрела на плоские золотые курительницы. Синеватый дымок пах чем-то резким и неприятным, отчего ломило виски и хотелось чихать. Но полукровка упорно продолжала оплетать сознание Лианы, понимая, что остались всего сутки.

" Эй, любимая, ты там как?" — прозвучало в тишине. Одновременно возник мыслеобраз ухмыляющегося Дамиана.