- Во всех смыслах, - согласился он и нажал кнопку на подлокотнике своего кресла. Кажется слуги чрезвычайно долго не отвечали.

- Попросите своего человека принести ее сюда.

Я встал, чуть с большей осторожностью, чем ожидал; ка может быть не совсем в моем вкусе, но нельзя было отрицать, что это сногсшибательное пойло.

- Я принесу ее сам, - сказал я. Так как я умудрился не подпускать Юргена к губернатору и думал, что благоразумнее поступать в таком ключе и далее.

- Возможно, так будет лучше, - согласился Хой, с нетерпением нажимая на кнопку вызова еще раз, - если он похож на моих сотрудников, то мы умрем от жажды, до того как он принесет ее.

- Верно, - дипломатично согласился я и выскользнул из каюты губернатора. Когда солидные золотые двери скользнули закрываясь за мной, мои ладони начали зудеть; давным давно я научился не игнорировать это предчувствие, даже как сейчас, когда не было явных причин беспокоиться.

Ослабив лазпистолет в кобуре, я пошел по коридору, на этот раз покрытому пышным, слегка пружинящим под ногами ковром. Мои шаги были бесшумны и я напряг слух в поисках любых неординарных звуков. Я не слышал ничего не обычного, хотя это не принесло мне облегчения. По моему опыту убивает вас именно то, чего вы не замечаете. Тихо жужжали воздуховоды и постоянный напев их двигателей, скорее чувствовался, чем был слышим и он был как всегда стабильным.

Вот это меня и насторожило, не сам звук, а полное отсутствие других звуков. Все время, с тех пор как мы зашли на борт, я всегда слышал слабый шум человеческого присутствия, смешанного с другими звуками; теперь эта туманная смесь далеких голосов, инструментов и шаги непритязательных работяг по непокрытым участкам корабля полностью испарились. Окончательно убедившись что, что-то пошло совсем плохо, я достал свой пистолет и ослабил в ножнах свой преданный цепной меч. Завернув за угол на следующем перекрестке, я напрягся, заметив движение вдалеке, затем расслабился. Слуги Хоя наконец-то ответили на вызов. Трое. Золотые элементы их ливрей вспыхивали, когда попадали в свечение люминаторов над головами.

Я только подумал о том, чтоб поприветствовать их, когда что-то в том, как они двигались, заново заставило мои ладони зудеть. Они рассредоточились, как пехота, продвигающаяся на вражеской территории, двое на флангах быстро осматривали боковые коридоры, в то время как третий пристально смотрел в проход впереди. У меня хватило времени, чтоб увидеть в его ухе комм-бусину и лазпистолет, который он сжимал в руке, когда наши взгляды встретились.

Соотношение вряд ли было честным, трое против одного, но я всю жизнь отражал попытки убить меня со стороны противников, куда более серьёзных, чем шайка гражданских мятежников, которые едва отличали приклад от дула. Я замешкался буквально на долю секунды, только чтоб удостовериться, что не возникло недопонимания ситуации, но в момент, когда идущий впереди остановился, вытаращившись на меня, и стал поднимать свой пистолет, что только доказало, какой он фракоголовый. Я уже держал его на виду и опрокинул его единственным выстрелом еще до того, как он смог представить для меня хоть какую-то опасность.

Двое других чуть быстрее разобрались в ситуации, хотя ни тот, ни другой, кажется, не заметили моего присутствия до тех пор, пока не услышали треск ионизированного воздуха от моего лазерного выстрела и приглушенный стук падения их друга на ковер. Только тогда они повернули свои головы с идентичным выражением ошеломленного удивления.

Я не мог уложить их обоих до того, как они предпримут ответные меры, они слишком далеко стояли друг от друга, так что я навскидку треснул в сторону женщины с левой стороны, несмотря на то, что я промахнулся, выстрел превратил в хлам какую-то безвкусную фреску в миллиметрах от ее головы, и она нырнула в укрытие за пьедесталом мраморного бюста какого-то страдающего несварением предшественника Хоя.