— Что произошло? Почему вы напали на переселенцев? — спросил я.

Однако на мои вопросы они не отвечали, видимо действительно не знали язык.

— Узнал что‑нибудь? — спросил меня Бак, когда я покинул фургон и мыл руки. Мне на них лила воду из кувшина Агнесса.

— Молчат, — коротко ответил я, рассматривая собрание у фургона старшины.

— Что происходит? — спросил я, кивком указав на толпу.

— Переизбирают нового старшину. Многие недовольны его действиями.

— Понятно. Хочу проехать вокруг лагеря.

— Зачем? Это опасно, вряд ли индейцы уехали далеко.

— Спасибо что ты заботишься о моей безопасности, но я сам решу, что мне и как делать, — спокойно улыбнулся я, чтобы не обидеть Бака. Взяв протянутой полотенце я стал тщательно вытиратсья.

— Это твое решение, — сказал он, и мельком глянув на индейцев видных через откинутый полог, около которых хлопотали мои жены и, развернувшись, энергично зашагал к фургону старшины.

— Мэри, я прокачусь, посмотрю, может кто‑нибудь из индейцев повстречается, нужно договориться об обмене.

— Хорошо, дорогой, только будь осторожен.

— Люблю тебя, — сказал я, с тёплой улыбкой на губах. За что мне нравятся мои жены, так это за отсутствие истерик, раз надо значит надо.

Вскочив в седло, я доскакал до поста на холме и, проехав мимо трупов тел лошадей и индейцев, поскакал в прерию.

Как я и рассчитывал, индейцы были рядом. Придерживая винтовку перекинутую через луку седла, я спокойно смотрел на трех индейцев выехавших мне навстречу из небольшой рощи.

Не доехав до меня метров сто, двое остановились, а один из них, с кучей перьев на голове поехал дальше.

Я заинтересовался больше перьями, чем самим вождём подъехавшему ко мне, поэтому с трудом оторвав взгляд от этого перинного великолепия, спокойно посмотрел в тёмные глаза индейца.

Несколько секунд мы мерились взглядами, но потом вождь отвёл взгляд и сказал на плохом английском:

— Я вождь племени сиу, Тёмный камень, вы находитесь на моих землях.

— Возможно. Но я думаю, вы приехали не за этим, а за двумя раненными, что лежат в моем фургоне?

В течение часа мы общались, обговаривая условия обмена пленными. Договорившись, я встал с травы и, отряхнув колени, вскочил на Черныша стреноженного неподалёку.

— Мы будем здесь до заката следующего дня, — сказал он мне.

— Успею, — прикинув, сказал я.

А в караване меня ждала неприятное открытие. Разъяренные женщины потерявшие своих мужей, ищущие выход свои чувствам, не придумали не чего лучше как напасть на раненных индейцев.

Мои жены не подвели и встали на страже с винтовками в руках. Подскакав к толпе беснующейся неподалеку от фургона, я вытащил 'кольт' и выстрелил в воздух, привлекая к себе внимание.

— Шесть мужчин живы, я договорился об обмене, — спокойно сказал я.

Тут же посыпались вопросы, всем хотелось скорее узнать, кто уцелел. Перечислив имена и фамилии, я спрыгнул с коня и, накинув поводья на колышек, обнял разом обеих своих жен.

— Вы молодцы.

— Нам было так страшно, — всхлипывая, сказала Агнесс.

— Не волнуйтесь, больше такое не произойдет, — пообещал я.

Обмен произошёл, как и договорились, у рощи. Из‑за разницы в обмене нам пришлось доплатить за четверых мужчин оружием, индейцы согласились на обмен только на него. Забрав всех 'охотников' что были у индейцев, мы поскакали обратно.

А утром, вставая, я обнаружил рядом с постелью растаявший брикет пломбира.

'А ведь я вчера после ужина мечтал посидеть с мороженным в руках, и… А где пиво?' — подумал я, осматриваясь.