– Разве в лоб проще? – спросил Ганнибал.

– В этом случае – да.

Ганнибал держал перед собою папирус, на котором был начертан план городских стен. Крепость с высокого холма спускалась к морю. Вытянутая с севера на юг. Волны в дурную погоду окатывали прибрежные укрепления. Красной краской были помечены слабые места в стенах, где можно сделать проломы. Он протянул папирус Клеопту. Грек внимательно познакомился с планом. И кивнул.

– Да, – сказал он, – все верно. И все-таки меня не прельщает эта сторона. Которая со стороны моря.

– А может, именно она и есть всего важнее в этом деле?

Клеонт промолчал.

Ганнибал продолжал беседу скорее для самого себя, нежели ради своего собеседника. Возможно, ему хотелось утвердиться в своем мнении. Этот Клеонт почти вдвое старше его самого. Его слово – не просто слово умного советника. Но и воина, побывавшего в различных переделках, и не с одной раной на теле.

Однако грек казался Ганнибалу слишком медлительным. Надо решить, что делать, и ответ необходим скорый. И без того провалялись под дурацкими сагунтскими стенами несколько месяцев. «Дурацкими!» – подчеркнул Ганнибал в сердцах.

Грек возразил:

– Это не так. Стены вовсе не дурацкие…

Ганнибал усмехнулся:

– Это потому, что строить их помогали греки?

– Отчасти. Но стены теперь прочнее, независимо от того – кто и когда их возводил.

– Значит, валяться здесь и впредь?! Под этими стенами?!

– Нет, – сказал степенный грек твердо, но почтительно. – Я вовсе этого не думаю, о великий! Если предпринимать что-либо решительное…

Ганнибал перебил:

– Не «если», а незамедлительно! Довольно мне выслушивать всякие стариковские советы. – Он помолчал. Понял, что зря обижает преданного ему человека. – Я хочу сказать, уважаемый Клеонт, что я сыт по горло советами. Советчиков много. А мне нужны действия, а не советы. Когда будут готовы твои машины?

– Мне нужна одна декада.

– Нет! – воскликнул Ганнибал. Он быстро направился к окну, выглянул наружу: все было тихо вокруг. – Я даю тебе, Клеонт, ровно пять дней, а на шестой назначаю штурм. Пять – и ни одним часом больше! Пойми меня: Рим во все концы шлет посольства, вербует сторонников везде, где попало, пытается воздействовать и на карфагенский Совет, который с удовольствием воспримет весть о моей неудаче. Римляне готовятся к большой войне. Они строят длинные корабли. Они выжимают из себя последние силы, они торопятся. А я вынужден сидеть сложа руки и наблюдать за этими сагунтцами. Как бы не так! Решено: через шесть дней штурм! Учти, Клеонт: стены будем бить со стороны моря. Будем бить там, где нас не ждут. Ты понял?

Клеонт кивнул. Ганнибал сверлил его взглядом, как сверлят на верфи дубовые доски, – настойчиво, долго.

– В душе не согласен со мной?

Клеонт молчал.

– Ясно: не согласен. Что ж? Я не могу убеждать каждого из семидесяти тысяч армейцев. Я приказываю!

– Слушаюсь! – сказал Клеонт и удалился, опустив голову.

Вошел Магон. На нем были новенькие доспехи, а на голове – великолепный афинский шлем.

– Ого! – сказал Ганнибал. – Чем не Марс?!

– Подарок, Ганнибал, подарок.

– Кто же так расщедрился? Позолоченный шлем?

Ганнибал подошел к брату, погладил шлем рукой. Затем снял его и надел на себя.

– Тесноват, – сказал он.

– Мне по мерке ковали.