Никифор невольно рассмеялся.

— Вы на всех так давите?

— Нет, — усмехнулся полковник президентской службы безопасности, — только на тех, в ком уверены на сто процентов.

Вошла Валентина Ивановна, неся на подносе чай, кофе и бутерброды с сыром и ветчиной.

— Угощайтесь, пожалуйста. Может быть, лимон принести, сливки?

— Будьте любезны, ломтик лимончика.

Валентина Ивановна ушла и вскоре принесла на блюдечке порезанный на дольки лимон. Гость и хозяин принялись пить каждый свой напиток. Потом Никифор сказал:

— А если я не соглашусь работать в вашей команде?

— Вы согласитесь, — спокойно отозвался Гвоздецкий. — Во‑первых, такие дела доверяют только избранным и хорошо проверенным людям, таким, как вы. Во‑вторых, вы будете работать не на какого‑то конкретного человека, будь он даже президентом, не на группу лиц и даже не на конкретную организацию, а на страну! Согласитесь, трудно найти более важный аргумент. И в‑третьих: пора показать всем подонкам, считающим себя недосягаемыми, творящим беспредел, живущим по законам вседозволенности, что они тоже смертны.

Наступило молчание.

Полковник пососал дольку лимона, начал жевать бутерброд.

Никифор вспоминал запись убийства брата, свои встречи с бандитами и предателями, до которых не мог дотянуться вследствие их высоких должностей, раздумывал, взвешивал решение, пока вдруг не понял, что готов подписаться под каждым словом полковника. Поднял голову и встретил его холодновато‑сочувствующий взгляд.

— Кто будет командиром группы?

— Я, — сказал Гвоздецкий. — Вы согласны?

—Да.

— Я не сомневался в вас. Быстрое, но умное решение.

— Ум — это способность находить убедительные оправдания, — Никифор усмехнулся, — собственной глупости. Вы предусмотрели мой перевод из ГУИН в вашу епархию?

— Мы предусмотрели все. — Гвоздецкий вынул из внутреннего кармана пиджака плотный толстый конверт. Это ваши новые документы и материалы задания. С завтрашнего дня вы уволены из рядов «Тайфуна», кстати, вместе с вашим коллегой лейтенантом Крупкало.

— Лёнчик… — пробормотал Хмель.

— На работу в Управление можете не заходить, вы уже переведены в другую часть. Здесь же, в конверте, адрес части, куда вам следует прибыть в течение двух суток. — Полковник допил чай, встал. — Засим разрешите откланяться. До встречи. — Он протянул руку.

Никифор тоже встал, ошеломленный быстротой и напором, с какими была решена его судьба, пожал твердую, сухую руку гостя, покачал головой.

— Вы взяли меня тепленьким…

Гвоздецкий засмеялся, вышел в прихожую.

— Не вас первого, капитан. Скажу честно: я не рассчитывал, что вы легко сдадитесь, но надеялся. — Полковник заглянул на кухню. — Спасибо за чай, хозяюшка, чай был заварен по‑моему. Доброй ночи.

Он исчез.

В прихожую вышла мать, глянула на сына, задумчиво склонившего к плечу голову.

— Это твой начальник, сынок?

— Да, — кивнул Никифор. — Теперь это мой начальник.

ЛАДОЖСКОЕ ОЗЕРО

Никифор Хмель

Они встретились в Приозерске спустя три дня после знакомства в лагере, тестирования и совместной тренировки на слаженность. Всего команда ЧКК, или просто ЧК, насчитывала более двадцати человек, но исполнительное ядро команды состояло из семи оперативников, получивших приказ называть друг друга только по именам. Из них Никифор до появления на базе в Битцеве знал только двоих: лейтенанта Леонида Крупкало — Лёнчика, с которым работал в «Тайфуне», и командира группы Гвоздецкого.