Она стала быстро худеть, и вскоре Бату всерьез обеспокоился. Состояние буквально на глазах уплывало из рук. Еще помрет девка… Он отнял у какого-то горца ишака и велел Машутке ехать на нем, чтобы сохранить побольше сил. В горных аулах Бату выискивал для девушки самое вкусное: спелые персики, жареных голубей с хрустящей корочкой, вино, свежий хлеб… Вдобавок он пригрозил тетке, что убьет ее, если та не заставит племянницу есть. Машутка ела, но силы ее все равно убывали. Румянец давно исчез с лица, а красивые белокурые волосы и яркие прежде глаза потускнели.

В первый раз Машутка проявила какие-то эмоции, лишь когда они достигли Дамаска и Бату отделил ее от прочих пленников. Когда от нее уводили тетку, Машутка расплакалась. Родственницу вместе с остальными отвели на открытый невольничий рынок.

А свою главную добычу Бату первым делом отвел в бани, где по его приказу рабыни вымыли Машутку, сделали восточный массаж, намазали тело маслами и заплели волосы в косу. Бату заставил ее облачиться в новые одежды и отвел в дом частного работорговца. Но ванна и масла не смогли сотворить чуда, и девушка по-прежнему выглядела очень жалко.

— Нет, — наотрез отказался работорговец, — плевать мне на то, что она девственница. Я не куплю ее.

— Видел бы ты ее, — горячо возражал Бату, — в тот день, когда я взял ее в плен. Видел бы ты, какая пухленькая и румяная была тогда эта белая голубка. А взгляни в ее глаза! Это же чистая бирюза! Где ты еще увидишь такие?

— Бату, дружище, — терпеливо гнул свое торговец, — возможно, она была и пухленькая, и румяная. Когда-то. Возможно, я ведь не спорю. Но сейчас она… жалкая доходяга. У нее разбито сердце, и боль точит ее изнутри. Я повидал таких на своем веку. Она не протянет и месяца, поверь моему слову. Я не могу взять ее, дабы не компрометировать свой славный дом и не оскорблять моих клиентов, предлагая им такой залежалый товар. Отведи ее на открытый рынок и попробуй продать вместе с остальными. Если повезет, выручишь за свою голубку несколько динаров. Это все, что я могу тебе посоветовать.

Клацнув зубами, Бату потащил Машутку на открытый рынок. Когда они подошли, ее тетку как раз покупал какой-то зажиточный крестьянин с добрым лицом. Ему нужна была хозяйка в доме и пинька для его детей, так как их мать умерла. Машутка слабо улыбнулась. Она хорошо знала свою тетку и не сомневалась, что не пройдет и года, как этот смущенный и неловкий крестьянин превратится в се жениха.

Вскоре псе пленники были проданы и осталась только Машутка. Продавец из кожи вон лез, но исхудавшую девушку с запавшими глазами, в которых еле теплился свет жизни, никто не хотел брать. Вконец, рассвирепевший, Бату хотел уже избить бедняжку и даже замахнулся на нее, по в этот самый момент рядом раздался властный голос:

— Остановись!

Все взоры обратились на очень высокого, богато одетого мужчину, который приблизился к возвышению:

— Что ты хочешь за нее, татарин? У потрясенного Бату отвисла челюсть. Не дождавшись ответа, незнакомец усмехнулся:

— Так ты назначил за нее цену или нет?

— Сто золотых динаров! — вдруг крикнул Бату, решив рискнуть.

Толпа возмущенно загудела, но незнакомец стал спокойно отсчитывать монеты из своего толстого кошелька.

— Я даю тебе сто пятьдесят, ибо знаю истинную цену этой девушке.