Как только занавески закрываются, я освобождаюсь от веревок и обнаруживаю, что внутренняя часть одной из стоек была вынута моим помощником, сидящим под сценой. Итак, одна из стоек — полая.

Третий секрет состоит в том, что, в то время как обычный медиум играет на трубе, я могу играть только на флейте и кларнете! И все это потому, что они — достаточно узкие музыкальные инструменты, чтобы пройти под сценой и через полую стойку.

Я играю на флейте и кларнете, вынимаю из полой стойки резиновые надувные маски, надуваю их и показываю между занавесками и, наконец, достаю множество букетиков цветов через прочную, но полую стойку и раскладываю их на полу шатра.

Я оставляю цветы, но все остальное просовываю обратно через ту же полую стойку, после того как мне становится это не нужно. Когда я кричу, что занавески можно откинуть, любой может наблюдать меня связанным и окруженным десятками букетов цветов! Любой, кто пожелает осмотреть стойки, найдет их сделанными из сплошного материала. И все это — ради привидений!

Руки господина Гудини связывают на спине. Его накрепко затягивают в мешок, и концы шнуров опломбируются. Затем его кладут в большой ящик, который запирают и обматывают канатом, после чего ящик ставят в шкаф и госпожа Гудини закрывает занавес, трижды хлопая в ладоши. При последнем хлопке ее рук занавес открывает господин Гудини, а госпожа Гудини исчезает. Когда ящик открывают, она оказывается в мешке на месте мужа. Пломбы целы, и ее руки связаны точно так же, как руки господина Гудини, когда тот сидел в мешке. Только задумайтесь над этим: чтобы поменяться местами, нужно ВСЕГО ТРИ СЕКУНДЫ! Мы предлагаем всем желающим поставить номер более таинственный, молниеносный и ловкий. Искренне ваши ГУДИНИ.

За это чудо таинства, быстроту и ловкость они получали двадцать долларов в неделю, давая иногда по двадцать представлений.

Нелегко было завлечь публику молодым артистам, и Бесс считала, что виновата в этом она. Ее фигурка была слишком миниатюрной и не считалась привлекательной в ту эру тучных красоток. Художник, оформлявший их афиши, рисовал ее в туго облегающем платье. Он увеличивал объем бедер и груди, каких молодая супруга на самом деле не имела. Но она по-прежнему чувствовала себя виноватой во всех сложностях. Впрочем, худосочность Бесс не очень мешала кассовым сборам. Слова «маленькая субретка» на афишах даже помогали привлечь к номеру внимание.

В немногочисленных воспоминаниях о Гудини упоминается о данном ему совете, который повлиял на его карьеру. Менеджер шоу на Кони-Айленд (рассказывают, что это был знаменитый Сэм Гампертц, который играет главную роль в двух легендах о Гудини) однажды отозвал молодого фокусника в сторону и сказал приблизительно следующее:

— Гарри, почему ты говоришь: «Леди и джентльмены, как видите, в руках у меня ничего ниет!»?

— Потому что ничего и ниет. А что особенного в том, что я так говорю?

— Ничего. Кроме того, что это грамматически неправильно — говорить «ниет».

Очевидно, в основе этой истории лежит действительный факт. Согласно достоверным данным, Гудини никогда больше это выражение не употреблял. Его речь никогда не была гладкой, поскольку его родители не говорили дома по-английски; он научился только языку улицы. Но больше он никогда не говорил «ниет». Он всегда стремился достигать совершенства во всем.

Гудини спал в сутки не больше пяти часов. Просыпаясь, он тут же выскакивал из кровати, готовый к борьбе с любой проблемой, которую мог принести новый день. Обычно первой проблемой был завтрак, который зачастую ограничивался чашечкой кофе из «кормового» фургона. Бесс просыпалась чуть позже, когда Гарри уже бежал на ближайший рынок. Чтобы поддерживать форму, он обычно бегал трусцой, а не ходил обычным шагом. Дневной рацион семьи зависел от того, сколько денег он имел в кармане.