— А как же? — холодно осведомился он. — Давай, удиви меня.

— Во-первых, я не сбегала с Саймоном, во-вторых, я оставила Кори письмо — передала через Ноэль.

— Через Ноэль? — презрительно переспросил Кит. — Ты еще глупее, чем я думал.

Поднявшись, он налил себе виски.

— Может быть, ты все же окажешь мне любезность, объяснишь, как все было?

Когда она закончила, он сказал:

— Да, на сей раз Ноэль превзошла самое себя. Я же тебе говорил, чтобы ты не верила ни одному ее слову. Она наверняка разорвала твое письмо в клочья, а Кори сказала, что ты сбежала с Саймоном. Однако он все-таки с ней разводится. На следующей неделе суд.

— Как? — прошептала Гэрриет. — А то письмо, которое показывала мне Ноэль? Он же умолял ее вернуться?

— Оно наверняка Написано сто лет назад — Ноэль ведь устраивает ему скандалы из-за каждой новой няни. А все свои любовные письма она свято хранит. Ты хоть взглянула на дату?

Гэрриет потрясенно помотала головой.

— Ну вот что. Вчера вечером мы с Кори ужинали вместе. Он был в жутком виде.

— Он в Лондоне? — Гэрриет то краснела, то бледнела. — Он ничего не говорил обо мне?

Кит расплылся в улыбке.

— Столько говорил, что у меня, по правде сказать, чуть уши не завяли. Он считает, что сам все испортил, когда отпустил тебя с Саймоном.

— Боже мой! — Гэрриет всхлипнула. — Что же мне теперь делать?

Кит встал.

— По-моему, лучше всего прямо сейчас поехать к нему и попроситься обратно.

— Но как же… Что я ему скажу?

— Я бы на твоем месте сказал правду. Что ты любишь его. Пойду вызову такси. А об Уильяме не беспокойся — мы тут как-нибудь присмотрим за ним час-другой.

Глава 25

Всю дорогу она лихорадочно приводила себя в порядок. Руки дрожали, в результате она залила всю сумку духами и засыпала пудрой. Когда машина уже свернула на Чилтерн-стрит и впереди показался знакомый синий дом, Гэрриет чуть не сказала таксисту, чтобы он подождал: она еще не накрасила ресницы. Впрочем, какие ресницы! — тут же одернула она себя. Какие ресницы в такую минуту!

Она позвонила в дверь и стала ждать. В горле у нее пересохло, сердце колотилось, руки были ледяные. Кори открывал дверь с таким видом, будто собирался послать кого угодно ко всем чертям, но, узнав Гэрриет, застыл в немом изумлении. Она тоже смотрела на него молча, потому что не могла выдавить из себя ни слова. В какое-то мгновение ей показалось, что сейчас он обнимет ее и прижмет к себе, но он лишь отступил в сторону, пропуская ее в дом. Они поднялись по лестнице в ту самую комнату, в которой когда-то прошло их первое собеседование. За то время, что она его не видела, он похудел и стал как будто выше ростом. Надменное и непроницаемое, как всегда, лицо показалось ей страшно усталым.

Кори наконец прервал неловкое молчание.

— Садись. Как дела?

Гэрриет с облегчением опустилась на краешек лимонно-желтого кресла; ноги едва держали ее.

— Хорошо.

— А Уильям?

— Прекрасно.

От сигареты она отказалась — слишком сильно дрожали руки.

— Надеюсь, у вас с Саймоном полная идиллия, — сказал он как бы между прочим, прикуривая от зажигалки.

— С Саймоном у нас ничего — мы пробыли с ним всего несколько часов в ту субботу. Я тогда же поняла, что все уже перегорело. Разве Ноэль не передавала тебе мое письмо?

Он медленно покачал головой. Видимо, объяснения его не интересовали.

— А сейчас ты где?

— Дома.