Открылась дверь, и Ленора сунула в комнату голову.

Агата написала ей простую записку:

Можно всё уладить. Встретимся в большой гостиной в половине четвёртого.

— Агата? — спросила Ленора, входя в комнату и закрывая за собой двойные двери. Она направилась к диванам. — Что случилось? Что ты хочешь уладить?

Агата вздохнула и указала на диван напротив:

— Сядь, пожалуйста.

Ленора подошла и внезапно вздрогнула:

— Гастон! Я вас не заметила!

Юноша коротко кивнул ей от камина. Агата настояла, чтобы он не принимал участия в разговоре, если только она не попросит его. Он неохотно согласился. Но даже одно его присутствие казалось зловещим. Словно ворон наметил жертву и кружит над ней.

— Могу я предложить тебе чаю, Ленора? — Агата взяла серебряный чайник и стала наливать чай в фарфоровую чашку. — Со сливками и без сахара, как ты любишь?

Ленора кивнула, взяла у неё чашку и села.

— Когда ты догадалась, что я владею магией?

Руки у Леноры задрожали, и она пролила чай на ковёр.

— Я не знаю… — произнесла Ленора и поставила чашку на столик. — Я не понимаю, что ты имеешь в виду.

Гастон осторожно подошёл к горничной, сложив руки на груди, и наклонился над ней.

— Ещё как понимаешь.

— Гастон! — прошептала Агата, бросая ему предупреждающий взгляд. — Я справлюсь.

Он отступил на два шага, продолжая нависать над Ленорой. Не обращая на него внимания, Агата повернулась к подруге.

— Ты поняла, что я улучшаю внешность Гвен не только косметическими средствами? Потому что, скажу тебе, это предел моих возможностей. Небольшие уловки, которым научила меня мать…

— А как насчёт него? — резко спросила Ленора, быстрым жестом указывая на Гастона. — Его преображение — это не простой фокус! Думаешь, я слепая? Или безмозглая?

Когда она снова повернулась к Агате, девушка прочитала на её лице такое отвращение, что ей сразу вспомнился отец — настороженность вперемешку с брезгливостью, которые он проявлял, сталкиваясь со свидетельствами её дара. Он считал способность к магии злом и относился к дочери как к гнусной, презренной ведьме. Теперь Агата видела на лице у Леноры то же самое выражение.

Агги почувствовала острую боль в груди и сгорбилась, чтобы заглушить её.

— Я никому не хотела причинить вред… Я стремилась только к добрым делам.

Ленора фыркнула и покачала головой.

— Как тебе могло прийти в голову дать жестокому мальчишке физическую силу и превратить его в злобного, вероломного мужчину? Это позволило ему украсть у брата то, что принадлежало Жоржу по праву.

— Я старший сын, — рявкнул Гастон. — Прямой наследник!

— Но ты никогда не заслуживал этого, — прозвучал низкий голос.

Агата повернула голову и увидела стоящего в дверном проёме Жоржа с насупленными бровями. Давно он здесь? Слышал ли он обвинения Леноры? Агата перевела взгляд на Гастона, но юноша молча смотрел на младшего брата.

— Что ты здесь делаешь, Жорж? Это не имеет к тебе отношения, — произнёс наконец Гастон, играя желваками.

Жорж вошёл в гостиную.

— Ты, как обычно, ошибаешься, малыш.

Гастон взглянул на брата исподлобья, глаза его метали синие молнии. Он был уже далеко не малышом.

— О чём ты говоришь? — осторожно произнёс Гастон.

— О том, что ты не единственный, кто хочет жениться на девушке, которую родители не одобряют.