— Нет, сэр. Но я не думаю, что многие из нас хорошо их понимают. У нас иная жизнь, иные ценности. Иногда это бывает для нас сложно. — Основное внимание Марлоу было приковано к адмиралу, который разговаривал с капитаном на мостике, — вообще все стоявшие поблизости, кто спиной, кто боком, ощущали его присутствие. Солнце прорвалось сквозь неплотную завесу облаков, и в ту же секунду день как-то повеселел. — Служить во флоте — это… ну, это всегда было единственным желанием в моей жизни.

— Служба во флоте ваша семейная традиция?

— Да, сэр, — тут же с гордостью ответил Марлоу. Мой отец — капитан, хотелось добавить ему, служит дома, как и его отец, мой дед, который был флаг-адъютантом при адмирале Коллингвуде на «Королевском Сюзерене» у Трафальгара. Все мои предки служили во флоте с тех самых пор, как у нас вообще появился флот. А до этого, как повествует легенда, они выходили в море на каперах из Дорсета, откуда происходит мой род, — мы живем там, в одном и том же доме, уже более четырехсот лет. Но он не сказал ни слова: полученное воспитание говорило ему, что это будет звучать как хвастовство. Он просто добавил: — Наша семья родом из Дорсета.

— А моя — с севера Англии, из Нортамберленда, мы живем там из поколения в поколение, — рассеянно произнес сэр Уильям, взгляд его все так же был устремлен на мыс, мысли заняты бакуфу. — Отец мой умер, когда я был ещё молод, — он был членом парламента, имел деловые интересы в Сандерленде и Лондоне, занимался балтийской торговлей и русскими мехами. Моя мать была русской, поэтому я вырос, зная два языка, и это поставило меня на первую ступеньку в министерстве иностранных дел. Она была… — Он спохватился как раз вовремя, удивляясь тому, что так разоткровенничался. Он собирался сказать, что она была урожденной графиней Свевской и доводилась родственницей Романовым, что она до сих пор жива и одно время являлась фрейлиной королевы Виктории. «Мне действительно необходимо сосредоточиться — история моей семьи вовсе не их ума дело». — Э… а вы, Тайрер?

— Лондон, сэр. Отец — стряпчий, как и его отец до него. — Филип Тайрер рассмеялся. — После того как я получил степень в Лондонском университете и сказал ему, что хочу поступить на службу в министерство иностранных дел, с ним едва удар не сделался! А когда я подал прошение назначить меня переводчиком в Японию, он заявил, что я совсем ополоумел.

— Возможно, он был прав. Вы здесь всего две недели, а вам уже, можно сказать, чертовски повезло, что вы остались в живых. Вы не согласны, Марлоу?

— Да, сэр. Это так. — Марлоу решил, что подходящий момент наступил. — Филип, кстати, как себя чувствует мистер Струан?

— По выражению Джорджа Бебкотта, ни хорошо, ни плохо.

— От души надеюсь, что он все-таки поправится, — сказал сэр Уильям, ощутив внезапную резь в животе.

— Оглянуться не успеете, сэр, как мы подойдем к Эдо. Ваше прибытие будет самым впечатляющим, такого они в своей жизни не видели. Вы получите убийц, компенсацию — вообще все, что пожелаете. — Уловив беспокойство на лице сэра Уильяма, произнес Марлоу.

— Да. Ну, я, пожалуй, спущусь вниз ненадолго… нет, благодарю вас, мистер Марлоу, я знаю дорогу.

Оба молодых человека с огромным облегчением проводили его взглядом. Марлоу нашел глазами адмирала и убедился, что пока ему не нужен.

— Что произошло в Канагаве после того, как я уехал, Филип?

— Это было, ну, потрясающе… она была потрясающей, если вы об этом спрашиваете.