Сая посмотрела на меня, округлив глаза. На мгновение её лицо словно замерло, обрамленное гладкими, темными прядями волос. Я же перевожу взгляд на Камилу с Леной.

— Что это со Светкой? — удивляюсь. — С каких пор она не только дерется, но и логически рассуждает?

— Мой мужжж, — тут же зашипела блондинка, а остальные жены сдержанно захихикали. — Я вообще-то не тупая. На тупой бы ты не женился.

— Что правда, то правда, — смеюсь, заглядывая в её глаза. — Мои жены не только самые красивые, но и самые мудрые женщины на свете, — специально рассыпаюсь в комплиментах. Это срабатывает: Светка сразу сменяет гнев на милость, заулыбавшись от уха до уха, её щеки слегка порозовели. Камила и Лена, стоящие рядом, тоже не остаются равнодушными — гордо выпячивают груди. Хм, а рогогорское молоко не только мне на пользу пошло.

Тут-то меня и находит Кацу Кимадзаро.

— Господин Данила, Нобунага-сама просит нас с тобой на личный разговор.

— Очень вовремя, — усмехаюсь. На самом деле, если бы Нобунага мной не заинтересовался бы, я и сам вывел бы его на беседу. С Сасаки надо кончать. Сегодня у меня еще была слабая надежда с ними договориться, но они своей выходкой сами подписали себе смертный приговор.

Проходим через широкий коридор, украшенный старинными картинами и позолоченными рамами, и попадаем в просторный кабинет. В углу для отдыха, в большом кожаном кресле, уже устроился сам лысый Ода.

— Присаживайтесь, господа, — указывает он на пустые кресла. — Господин Данила, я приношу извинение за то, что ваше знакомство с японскими танцами омрачилось злостным нарушением. Обещаю, что род Кобиджи понесет суровое наказание за своего отпрыска.

— Думаю, с них достаточно потери сына, — замечаю спокойно. Чем-чем, но излишней мстительностью я не страдаю. Да и вообще плевать мне на этих Кобиджи.

— Если вы так желаете, — не спорит Нобунага. Лицо лысика будто высечено из камня и не выражает никаких эмоций. С таким фейсом только в покер играть. — Ваше великодушие поразительно.

— О нет, Нобунага-сама, вам показалось. Я отнюдь не великодушен, — отказываюсь от похвалы. — На самом деле, я желаю поквитаться с Сасаки, ведь это они натравили на мою жену того физика.

— Сасаки? — безэмоциональным тоном спрашивает лысик. — И как же вы хотите с ними поквитаться?

— Например, рассказать вам о причинах неурожая на ваших землях годовой давности, — вворачиваю я необычный твист.

Тут-то «каменный» Нобунага и приподнимает левую бровь.

— Этот неурожай разорил десятки крупных фермерских хозяйств, — замечает лысый дайме. — Тысячи людей обеднели, многие другие голодали из-за роста цен… Мне бы не хотелось о нем говорить в праздничный день.

— Даже если причиной неурожая была диверсия Сасаки? — удивляюсь. — Это ведь они потом заработали на перепродаже импортных продуктов в ваших населенных пунктах. — Я делаю паузу. — Вы все еще не хотите об этом говорить?

Глаза лысика вспыхивают мимолетным огнем.

— Уже хочу. Пожалуйста, продолжайте, — коротко роняет дайме.

— Сасаки использовали аномальные бактерии, чтобы вызвать бактериальный ожог овощных культур и риса. Проверить это легко. Биоконтейнеры с бактериями до сих пор хранятся на складах Сасаки в Хрипистых холмах. Можете достать их и сравнить воздействие бактерий с последствиями того неурожая. Тогда вы убедитесь, что Сасаки сначала вызвали голод на ваших землях, а потом продавали вам втридорога протухшие ханьские помидоры, — я внимательно смотрю в лицо дайме. — Сасаки вас поимели, Нобунага-сама, уж простите за честность.

— За честность не извиняются, господин Данила, — тяжело произносит дайме, хотя настроение у него явно испортилось.