Уже тогда мне стоило задуматься, а стоит ли игра свеч, если я кого-нибудь ножом пырну. Но я решил, что обойдется.

Второй тревожный звоночек наступил совсем скоро.

— Всё, дальше перекрыто, — сообщает таксист, останавливаясь у разбитого тротуара.

Гриша указывает на проезжающую мимо тачку.

— Но машины же ездят.

— Наша фирма дальше не ездит, — жестко отсекает таксист.

Мы переглядываемся с казахом, и, пожав плечами, выходим. Гриша расплачивается за половину пройденного пути, затем мы двигаемся пешком. По дороге посматриваю на корявые граффити на стенах и мусорные свалки, устроенные в переулках.

— Слушай, раз звери столь ценные, почему их не ловят дворяне?

— Ловят, но не здесь, — поясняет Гришка. — Основную массу тварей перебивают прямо у Аномалий. Там все бьются: и царские полки, и княжеские дружины, и дворяне поменьше. По миру растекаются лишь крохи от потока зверей. Ну и так, здесь в городе появилась специальная профессия Загонщики. По сути, это обычные бандиты. Время от времени они ловят забредших сюда зверей и сдают их в царские и боярские приемники.

— А в остальное время Загонщики чем занимаются?

Тут издалека доносится пронзительный душераздирающий крик. Я верчу головой. Нет понимания, откуда он исходит. Эхо отдается от стен переулков и искажает направления.

— Бандитизмом, — отвечает Гришка.

Крик смолкает, будто его и не было. Тишина. На перекрестке никого.

— Что делать будем? — взволнованно спрашивает Гриша.

Я размышляю.

— Там виднеется телефонная будка. Позвоним в полицию, сообщим, что кричали, и двинемся по своим делам. Мы ничего не можем сделать. Даже не поняли, что это вообще было.

— Угу, — тяжко соглашается Гриша.

У казаха нашлось пятьдесят копеек на звонок. Закидываю монету в автомат, делаю анонимный звонок в полицию, называю улицу и дом, возле которого услышали крик, и торопимся за поворот.

— Людей почти нет, — нарушаю я тишину, когда мимо проходит пара прохожих.

— Мы на окраине Южного Парка, — отвечает Гриша и указывает на зеленую полосу впереди. — Нам надо в лес.

— Звери водятся в лесу?

— Ну не в городе же, — хмыкает казах. — Хоть звери иногда и забредают к мусорным контейнерам, но нет смысла там околачиваться.

До леса остается не больше километра, когда показываются первые неприятности.

— Смотри, какая стильная мелкота, хи-хи. Нам повезло, эти точно дадут нам сигаретку, — «по-наркомански» протянула подошедшая костлявая и худощавая личность лет шестнадцати.

Второй индивид, в народе называемый «качком», глупо хохотнул. Оба парня преградили путь.

Я поворачиваюсь к Гришке.

— Блин, это нам так везет или в этом районе даже шага нельзя ступить, чтобы не нарваться на гопоту?

— Южный Парк, — протягивает тот, двумя словами всё объясняя.

— Эй, мелкие, да вы вообще не нашенские, походу, — внимательно оглядывает нас худощавый. — Одной сигареткой не отделаетесь. Гоните ваши рюкзаки, обувь тоже снимайте.

— Но нам она самим нужна, — резонно замечаю.

У худощавого находится довод посильнее. В его костлявой руке быстро возникает нож-бабочка. Худощавый кивает громиле, и тот обходит нас с другой стороны, перекрывая дорогу к отступлению.

— Может, всё же передумаешь, сопляк? — худощавый крутит ножичком. — Смотри, че у меня есть?

Ох уж эта шпана.