Итак. Первозданная Тьма — не миф и не метафора. Сущность, зародившаяся раньше света. Как я сказал, это материя. Или, в терминологии магов, — стихия. А на каждую стихию есть своя магия, а на каждую магию — свой одарённый, то есть маг. А значит, и Первозданную Тьму можно изменять — пускай на это и потребуется ментальное усилие десятка легионеров-темников.

— Итак, парни, сливаемся, — бросаю когорте Тьмы.

Воронов и легионеры Тьмы растерянно переглядываются.

— Шеф, нам обняться, что ли? — спрашивает Воронов.

— Ой, давайте только без этого, — я сразу пеняю легата. — Вам что, НПС-девушек мало?

— Нет, в самый раз, но ты сам же какие-то странные вещи говоришь, шеф.

Я вздыхаю. Воронов был аристократом в прошлой жизни, причём не из последних, но каким-то образом в моей голове стал настоящим солдафоном. Видимо, служба в Бастионе меняет людей. Это обнадеживает. Авось и закоренелые мерзавцы, которых я взял в Легион, станут хорошими бойцами без перегибов.

— Шеф, так чё ты…

— Короче, завались, легат.

— Есть завалиться! — тут же браво отвечает Воронов. Сразу надо было на легионерском, а то я ввёл в прострацию мужика.

Я активирую самодельную технику, назовём её Преобразование Тьмы.

Телепаты умеют менять всё психическое — особенно если прижало. А меня прижало. Серьёзно.

Потому, объединив ментальные волны когорты Тьмы, я произвожу технику, что переписывает Тьму вокруг нас. Волна психической энергии уходит во Тьму, как в воду. Тьма дёргается. Вязкое ничто вокруг начинает отступать. Мрак светлеет. Контуры окружающего мира проступают из небытия.

Итак, я снова вижу. И тут же возвращаются ощущения. Слух. Вес. Дыхание. Я чувствую, как стучит моё сердце. Чувствую свои пальцы. Камень под ногами. Давление вокруг висков. Всё снова на месте. Эй, а меня кто держит? Нет, не просто держит — вжался. Плотно, крепко, всем телом. И дышит в ухо.

Я отклоняю лицо. Оказывается, лежу на полу, а моя голова устроилась между грудей Змейки. Мягких, горячих выпуклостей. Опасный момент!

Хищница прижимает меня к себе, будто боится отпустить и снова потерять. Пальцы всех четырёх рук вцепились мне в спину. Острые медные когти чуть не царапают кожу сквозь одежду. Я поднимаю взгляд — и вижу её лицо. Жёлтые глаза покраснели. Слёзы на щеках. Ресницы слиплись. Нижняя губа чуть прикушена. Змейка смотрит на меня — испуганно, растерянно, но с отчаянным облегчением.

— Мазака… — утробный рык.

Змейка плакала. Ну ни фига себе.

Змейка. Горгона. Которая однажды вырвала у физика позвоночник — и рассмеялась. Плакала.

Теперь я видел всё.

С другой стороны ко мне вжимается Гюрза, вцепившись в меня руками, ногами, подбородком, как ребёнок. Платье на леди уже окончательно разорвано, одна лямка сползла с плеча, оголив полгруди. Менталистка-дроу вся трясётся.

Не зря ведь говорят: тьма — лучший друг молодёжи.

В ней и правда можно вытворять такое…

— Леди, свет включили — можно вставать.

Гюрза поднимает взгляд и, увидев моё лицо на фоне горгоновских выпуклостей, тут же отскакивает, словно одумалась:

— Ой! Простите!

Заплаканная, растрёпанная, с лохматой причёской и следами слёз на щеках, она оглядывается с подлинным изумлением. Глаза её распахнуты, как у ребёнка, увидевшего магию:

— Я тебя вижу! Это невероятно! Король Данила, ты победил Первозданный Мрак!

Я качаю головой, поднимаясь и стряхивая пыль со смокинга:

— Победил — это громко сказано. Я всего лишь преобразовал окружающую Тьму в видимый спектр. Сделал среду читаемой. Доступной нашему с вами восприятию.

Оглядываюсь и понимаю, что мы угодили в какое-то подземелье или лабиринт.