— Да, — отодвигаю пустую тарелку. Овсянка с лесными ягодами и тосты с авокадо, конечно, шедевральные. Даже не заметил, как умял свой «брекфест».

— Тогда пройдемте. Настя, ты тоже.

Вместе с бароном и его дочерью мы идем к лестнице, затем спускаемся в подвал. Тут, под усадьбой, раскинулись целые хоромы. Мы проходим в небольшую комнату, где на высоком постаменте стоит мерцающий синий кристалл. Небольшой — размером с кулак.

— Это Жартсерк, разработка моей жены, — указывает Павел Тимофеевич на огромный самоцвет.

— Красивый, — замечаю.

— Его ценность не в красоте, — отстраненно произносит барон. Он вообще своим хладнокровным поведением напоминает ящерицу. Интересно, это смерть жены его таким сделала или он сам по себе такое пресмыкающееся? — А в артефактных свойствах. В камень можно переместить сознание любого разумного существа. Таким образом оно получит бессмертие.

— Незавидная участь для 'разумного существа', — обдумываю услышанное. — Жить в камне и быть слепым и глухим.

— С помощью магии можно дать Жартсерку зрение и слух, — отмахивается барон. — Главное, что моя жена таким образом хотела спасти сознание любого члена семьи, если он подвергнется опасности.

— Но сама мама не смогла воспользоваться камнем, — грустно вздыхает Настя. — Когда пятнадцать лет назад враги рода напали на нас, она сражалась с ними возле моей колыбели. Мама убила врагов, но и сама погибла. — Она всхлипывает так трогательно, что хочется ее обнять и утешить. Но, видимо, не барону.

Горнорудов, не обращая внимания на состояние дочери, продолжает смотреть только на камень:

— Жанна не погибла. Она разбила свое сознание на две части и закинула его на хранение в двух своих защитников, что сражались вместе с ней против врагов. Ваша задача, Даниил, состоит в следующем, — он делает паузу. — Собрать разум моей жены и перенести в этот камень.

Очень мудреная задача, надо отметить. Я ментальным щупом пытаюсь просканировать этот Крестраж… точнее Жартсерк. Ну да, внутри есть какая-то псионическая полость. Не знаю, поместится ли в это вместилище целое человеческое сознание, но видимо, должно, раз Жанна считала артефакт законченным.

— Если справитесь, я отдам вам всю свою текстильную империю, — продолжает Горнорудов. — Бумаги с условиями сделки готовы. Они ждут вас в вашей спальне. Копия отправлена Соколовым, чтобы ваши поручители могли убедиться в соблюдении устных договоренностей.

— Когда приступать к работе, Ваше сиятельство? — спрашиваю.

Барон бросает взгляд на дочь.

— Приступать вы будете вместе с Анастасией. Она ваш куратор. Все вопросы можете задавать ей. На этом я откланиваюсь. Удачи.

И на этом барон-пресмыкающееся покидает комнату. Мда, весело. Впрочем, я не против остаться наедине с симпатичной барышней. Тем более, что наряд у нее очень откровенный: розовый топик и джинсовые мини-шортики.

Настя смущенно отводит взгляд. Только смущена она не своим обликом, а поведением отца.

— Сперва вам, наверное, нужно ознакомиться с бумагами? Отцом они уже подписаны. Вы можете их прочитать. А потом уже отправимся в путь.

— В путь? Разве разум вашей матери не разделился между двумя слугами?

— Не слугами, а защитниками, — напоминает Настя точную формулировку.