Эдуард с удивлением смотрит, как разрушенное лезвие развоплащается обратно в сгустки тьмы.

— Я вроде объяснил, — от возбуждения мой огненный доспех вспыхивает ярче. Шутка ли — скоро я прикончу обидчика моей мамы. — Или мне…

«…ПОВТОРИТЬ ЧТО Я ЛЕГИОН?!!» — гремит в его голове окончание моей фразы.

Я не могу сходу снести щиты, но мне под силу разговаривать по пси-связи. Причем разговаривать очень громко.

— Аррр! Уходи прочь из моей головы! — он формирует новый клинок и пытается огреть меня черным лезвием.

Но я не зря подошел почти вплотную — в ножевом бое я лучший. Отразить удар и ошпарить пси-разрядом по щитам — просто для меня как дважды два. Воронов застывает, и я пробую пробить черный доспех. Но не судьба — Эдуард успевает отскочить. Ну да ладно, вот тебе гранитный булыжник в подарок. Воронов вовремя выставляет черный щит, но удар выходит мощный, и мага откидывает назад — прямо в окно за спиной. Комната-то маленькая. Пять шагов и упрешься в стенку. Ну или в окно, да, тоже вариант.

Воронов разбивает спиной стекло и вываливается наружу. В комнате сразу светлеет, тьма уходит. Но я не задерживаюсь, сигаю следом за противником. Налету покрываюсь гранитным доспехом. Ага, прямо поверх огненного. Двойная нагрузка, конечно. Зато и двойная сила. А учитывая, что я падаю прямиком на голову Воронову, то кому-то и двойной урон.

Полет со второго этажа придает мне ускорение. Я камнепадом врезаюсь в Воронова и со всей силы вонзаю наваху в черный наплечник. Ускоренный каменной и огненной магией замах пробивает заслон Тьмы, и Воронов сдает. Вражий доспех развеивается, впрочем, как и мой. Силы у меня почти закончились. Всё же держать два доспеха очень трудозатратно и повторять этот трюк не стоит, а то можно оказаться голым посреди боя. Но сейчас риск был оправдан: Воронов не мог увернуться, а пробить доспех Мастера по-другому никак.

Я поднимаюсь и оглядываю поверженного врага. Плечо всмятку, лицо бледное, глаза закрыты. Вся трава под ногами в кровищи. На миг я пугаюсь — неужели умер? Но, быстро схватив Воронова за целую руку и проверив пульс, облегченно выдыхаю. Пока еще живой, просто в коме. Но нужно торопиться.

Хватаю Воронова за волосы и волоком тащу за кусты к цветочным клумбам. Не на открытом же газоне заниматься медитацией. А то еще кто-нибудь из недобитков в доме увидит, как я прилег, и откроет огонь. Нехорошо получится.

Скрывшись в зарослях, я формирую пси-ножичек и легонько касаюсь синим лезвием ноги Воронова. Держу некоторое время, не забывая контролировать процессы внутри Эдуарда. По нервам разрушительный сигнал доходит до мозга. Щиты трескаются, и его сознание открывается мне. Тут же развеиваю пси-конструкт. Если бы передержал — он бы и умер. А пока рано.

Я ложусь рядом с полумертвым, пытаюсь успокоиться и нырнуть в Астрал. Сердце колотится, все мысли о Тьме, а нельзя сейчас мечтать, надо сосредоточиться и погрузиться на второй уровень. Ой, чуть не забыл прихватить с собой Воронова. Что бы я там один делал? Топал бы обратно — вот что.

Всё, нырнули. Белесый сверкающий туман, эманации астральных тварей — всё как всегда. Астрал вечен и неизменен, как смерть. Невольно меня захватывают философские мысли о сакральности этого места.

И не только меня, как выясняется. Секунд пять мы с Вороновым стоим бок о бок и смотрим на серую незыблемость. Ну я то жду, пока его сознание накрепко привяжется к моему. А он почему застыл, интересно?

— Вещий! — резко вскидывает Эдуард, придя в себя. Он вертит головой, словно только что очнувшись: — А-а-а! Щенок! Ты затащил меня в Астрал⁈ Я труп, да⁈

— Ты — нет, — спокойно поясняю ситуацию.