— Кммм, конечно же, получить извинения, — отвечает граф, не зная что ответить. Он просто хотел прищелкнуть щенка, но теперь ситуация с ним становится абсолютно непонятной.

— В каком виде извинения: словесном, материальном или, может быть, кровью? — продолжает расспрашивать Владислав.

— Думаю, слов будет мало, Ваше Высочество, — произносит Хоренов.

— Их всегда мало, — легко соглашается начальник Охранки. — Но я бы хотел, чтобы вы взяли во внимание просьбу моего ведомства. Видите ли Вещий проходит свидетелем по делу, которое достаточно важно для Царства, а посему пока что настоятельно не рекомендуется лишать жизни этого значимого свидетеля.

— Вот как, — протягивает ошеломленный граф. — То есть мне необходимо снять с Вещего все претензии?

— Ни в коем случае, — сразу качает головой Владислав. — Вы не имеете право прощать своего обидчика. Вашу честь задели и вы должны ответить. Согласны?

Граф растерянно хлопает глазами. Убивать Вещего нельзя. Оставлять его в покое теперь тоже. Что же Владислав от него хочет в конце концов?

— Я не понимаю, Ваше Высочество, — честно признается Хоренов.

— Вам только что поставили красные линии, — поясняет Владислав. — Переступать их вам не стоит, а внутри обозначенных рамок вы вправе требовать от своего обидчика сатисфакции.

— Значит, мне разрешается ловить Вещего? — переспрашивает Хоренов. — Пленять, избивать, требовать компенсации?

— В точку, — соглашается царский брат. — Эти действия не за рамками.

Граф всё еще ничего не понял, но продолжает «щупать» эти рамки:

— А убивать его родственников?

— Давайте всё же не переступать моральную черту, — морщится Владислав. — У Вещего есть гвардия, ее вы можете хоть всю пустить в расход, если вам угодно. Эти люди, по крайней мере, знали, на что шли.

— Ясно, Ваше Высочество, — кивает Хоренов, сильно преувеличивая: ясного в этом ничего нет. Здесь какая-то тайна. Если щенок — действительно важный свидетель, почему графу только что приказали дальше натравливать на него своих людей? Причем Владислав прекрасно видит, что его объяснение шито белыми нитками, но ему будто бы плевать. Начальник Охранки не стал заморачиваться ради этого вопроса, ведь Хоренов и так не будет возражать Красному Владу. Да и кто будет? Нет, таких дураков мало.

— Тогда вы свободны, граф, — машет ему рукой Владислав, снова усмехнувшись. — Успешной сатисфакции, Кузьма Осипович.

Выйдя из здания Охранки, Хоренов первым делом звонит в гвардию:

— Вещего не убивать! Ни в коем случае! Отряд уже на хвосте? Ну так передай, чтобы хватали щенка живым. Для них это раз плюнуть. Неужели пять Мастеров с телепатом-Воином не справятся с каким-то сопляком? Пускай скручивают и везут в клетку, ага.

Хоренов вешает трубку и выдыхает.

Теперь он жалеет, что вообще связался с этим щенком. Граф даже не помнит из-за чего всё началось. Из-за какого-то «Валентино» что ли? Да и черт бы с ним! Запросто нашли бы другой хаб для отмывания денег. Пришлось бы повозиться, конечно — мало таких бесхозных больших компаний. Только уже поздно жалеть. Владислав теперь ему не позволит соскочить. Если Хоренов своевольничает, агенты Охранки тут же найдут за что его арестовать.

— Ладно, щенок, — рычит Хоренов, шагая к лимузину. — Ты у меня за всё ответишь. В том числе за то, что Красный Влад поставил меня на карандаш.

* * *

Покушав тортики с Настей, я отправляюсь на арендованном «Майбахе» к своему имению. Подмечаю, что слежка не отстает. Хорошо. Пускай двигаются.

Никитос вдруг опускает перегородку.