Сопровождающий нас гвардеец судорожно вскидывает автомат. Ствол направляется на меня, но боец не успевает спустить курок– я резко бью кулаком в лицо. Голова в шлеме взрывается как арбуз, а тело падает мешком на землю.

За мой спиной вскрикивает Антонина, шокированная кровавым зрелищем. Не обращая внимания, я кричу:

— Синие стулья не продаются! — это шифр для прослушивающих нас царских охотников и гвардейцев. — Повторяй в микрофон, Тоня!

— Хорошо, — Антонина наклоняется к своей пышной груди и произносит раз за разом. — Синие стулья не продаются! Синие…

Надеюсь, услышат, а то мобильник рядом с подвалом не ловит, а у передатчика на груди Антонины усиленная антенна.

Учительница продолжает повторять шифр. Я же снимаю с пояса гвардейца рацию и пытаюсь вникнуть в радиопереговоры. Неужели напали мои? Так с чего бы ради? Повода мы не давали, шифр не произносили…

— Сибирь, Койот, «нора» открылась во дворе! Набегают рогатые бигусы! Пробились на парковку! Патрульные убиты! Прием.

Чего⁈ «Нора» прямо во дворе у Бедяжкина⁈ Да еще и с бигусами? Не иначе, как наш Иномирянин постарался так вовремя. Всё интереснее и интереснее.

Я задумчиво смотрю на труп. А гвардеец, получается, зря на нас всполошился. Ну и сам дурак — сначала следовало спросить командование, потом стволом тыкать.

В этот миг из рации раздается:

— Шляпник, не упустите Вещего. Как слышно? Убейте Вещего. Прием.

Мда, ситуация. А Бедяжкин-то под шумок решил нас убрать. Видимо, потом спихнет мою смерть на бигусов, так удачно возникших на его газоне.

— Даня, что происходит? — спрашивает Антонина.

— Мы уходим к воротам. Держись за мной, — я возвращаюсь в коридор, а женщина спешно идет следом, держа портфель перед грудью. Не забываю прикрыть нас Покровом Тьмы, ну и василиск тоже «включен». А также мне не будет лишним доспех Тьмы.

— Даня⁈ — учительница пораженно смотрит на мое черное обтягивающее облачение. — Это точно ты⁈

— Конечно, — отмахиваюсь. — Пойдемте быстрее.

Наверху по дороге пытаюсь дозвониться до Никитоса:

— Пробивайся из усадьбы, — командую. — Нас не жди.

— Понял, — отвечает запыхающийся водитель. — Парковка запружена тварями. Сюда не идите, шеф…!

Помехи глушат его последние слова. Я вздыхаю и двигаюсь дальше. Никитос должен продержаться, чай не салага, тем более к нему сейчас прибудет подмога. Как раз на этой мысли со стороны ворот раздается грохот выстрелов. Вот и царские охотники со Студнем подоспели.

Но мне до подмоги еще пробиваться и пробиваться. И первые живые преграды выбегают уже из-за следующего поворота. Группа гвардейцев с автоматами наперевес не сразу замечает нас, это дает мне возможность обрушить на них очередь шаров Тьмы. При попадании черные сферы взрываются, и бойцов рвет на части. Последний выживший гвардеец спускает курок, и пули со звоном рикошетят от моего доспеха. Я заслоняю собой Антонину, затем рывком оказываюсь рядом с врагом и ударом пси-клина сжигаю мозг.

— Тоня, держись за меня, — вернувшись к женщине, я беру ее на руки. Она крепко обхватывает мой шлем из Тьмы. Вместе с ношей я пробегаю через ближайшую комнату, одновременно разбиваю шаром Тьмы окно и сигаю в возникший проем.

Сразу по приземлении я срываюсь с места. Повсюду разносится ор зверей и грохот стрельбы. На улице день, и в такое время Покров Тьмы очень плохо работает как камуфляж, особенно на зеленом газоне.

К счастью, на нас не обращают внимания. Я добираюсь к царским охотникам, что, рассредоточившись, отстреливаются от бигусов и вражеских гвардейцев

— Быстро в укрытие ее! — я передаю учительницу Валуеву. Женщина с неохотой отрывается от меня.