Когда распахиваю дверь, Целительница с любопытством заглядывает мне за спину. Ничего подозрительного, конечно, не находит. Сейчас там более-менее прибрано и нет черных опалин, булыжников и прочих следов неположенных телепату техник.

— Что такое, София Александровна? — я подтруниваю над любопытством своего медика. — Хотите со мной еще и на медитативном коврике позаниматься?

Она мигом краснеет и отскакивает от двери, как ошпаренная.

— Ну уж нет. Мне хватает силовых тренировок с вами, Данила Степанович, — и демонстративно подняв подбородок, важно уходит.

С ухмылкой проводив ее фигуру, я поднимаюсь в свой кабинет, где и беру телефонную трубку.

— Вещий слушает.

— Данила Степанович, это Георгий Гошкин. У меня к вам деловое предложение. Не могли бы вы встретиться в среду в три часа дня в ресторане «Кремль».

— Я буду, — коротко бросаю и кладу трубку.

Я даже не стал уточнять предмет разговора. И так понятно, что встреча будет интересной. Ведь Гошкин — один из «Хозяев».

Наконец-то Недежка созрел на новый удар.

Глава 20 —

Расправа над Хозяевами

На следующий день я всё же решил заглянуть в школу. До встречи с Гошкиным времени полно, а Сергей Сивых без меня знает, что да как подготовить к встрече. Кстати, как вчера выяснилось, Гошкин позвал не только меня, но и Енеревых. Поэтому в «Кремль» также приедет Эльдар. Так что будем вместе общаться с марионеткой Недежки.

Дома же делать нечего. Медитации надоели, надо бы от них отдохнуть. Чертог Фауста еще строится: недавно началась внутренняя отделка, самая важная часть для проведения обряда. Все эти эркеры, ниши и колонны с пилястрами мало того, что должны точно соответствовать чертежу, но еще выполнены с должной искусностью. Каждая открытая балка исчерчивается сложной вязью рун, которые мне после росписи надо будет еще проверять и проверять. Ошибки недопустимы, иначе не выйдет никакого слияния.

— Слышали новость? — отрывает меня от размышлений голос Камилы, которая только что умяла яблочный пудинг. — В Будовск приехал Глеб Михайлович.

Новость интересная, правда, только для меня. Никто из друзей за обеденным столом не заинтересовывается.

— Великопермский? — переспрашиваю я, повернувшись к Камиле.

— Да, младший княжич, — кивает брюнетка. — Говорят, князь послал его присматривать за Будовском.

— А если точнее — то за нашей коалицией, — вздыхаю. Михаил Ермолаевич, конечно, нашел, куда пристроить сынка. Нет, чтобы прислать кого-нибудь более нейтрального.

— Даня, думаешь, это связано с разделением дворян на «Мстители» и «Хозяева»? — спрашивает Лена.

— Точно с этим, — киваю. — Но пользы от Глеба Михайловича мы точно не дождемся, а вот вреда запросто.

— Даня, ну ты что-то предвзято относишься к княжичу, — вставляет Света. — Я, конечно, понимаю, ты теперь московский дворянин, но уж не забывайся, пожалуйста. Великопермские разрешили тебе дальше охотиться в Будовске, а ты так непочтительно отзываешься о княжеской семье.

Вот и наглядная демонстрация сословного поклонения. Но я не осуждаю Соколову: как воспитали так воспитали, да и ничего плохого я не вижу в уважении к высшим лицам, наделенным властью. Это разумно как минимум с позиции собственной безопасности. Просто Светка опять меня неправильно поняла.

— И вовсе не о княжеской семье, Свет, — отрекаюсь я от обвинений. — Просто я лично сталкивался с Глебом Михайловичем во время спора с Недежкими. И надо отметить, княжич не демонстрировал объективного отношения к вопросу.

— Ну если что пойдет совсем не так, — замечает Гришка, — то твой отчим просто накатает жалобу к князю.