— …и можешь переводить. У меня следующее предложение: передай ему, что ссоры мы не ищем и мстить не будем. Поэтому, если он отстанет, то по-доброму…

— Прости, что прерываю, — проговорил ротмистр. — Но я не хочу, чтобы ты бросался обещаниями. При переговорах следует выражаться точно. А если не с юристом имеешь дело, то и прямо говорить, что и как.

— О чем ты?

— Ссоры я и правда не ищу и мести тоже, но не хочу, чтобы из твоих слов трахнутый котяра сделал вывод, будто я оставлю его в покое. Потому что не оставлю. Даже если он деньги и шлем вернет.

— Независимо от того, какой стороной, — договорила как бы серьезно Ленда.

Ротмистра ей спровоцировать не удалось. Он был хмур, даже обеспокоен.

— Знаю, что я подрываю твою позицию в переговорах, — признал он. — Но я не рыцарь. И не юрист. И не король. Я солдат, и мое слово что-нибудь да значит, а не какое-то фу-ты, ну-ты. Я поклялся, что либо грифон, либо я, и если не сдержу клятвы, то больше в зеркало не гляну.

— А раньше поглядывал? — не выдержала Ленда. — Бедняга. Неудивительно, что ты смерти ищешь. Ибо то, что ты вознамерился сделать, неизбежно закончится смертью. Дебрен уродину чарами не смог прикончить, а ты топором собираешься? Да небось еще и Гензу втянешь? Ты кретин. И эгоист.

— Я согласна с Лендой, — заявила хозяйка. — За исключением того, что сказано о зеркале. Странные у вас в Бельнице критерии красоты. Но вот относительно Пискляка ты сказала умно. Полная дурь — на грифонов охотиться. Многие уже две сотни лет охотились, а результаты налицо.

— Оставим это пока, — опередил ротмистра Дебрен. — Возможно, грифон наше предложение высмеет. Посмотрим. А пока я предлагаю послать попугая на разведку. Кто против?

Возражавших не оказалось.

— А если мерзавец его сожрет? — Ленда машинально погладила птицу по хохлатой головке. Дроп зажмурился, забулькал от удовольствия. — Не нравится мне твоя идея.

— Я веррррнусь, — заверил Дроп. — Ррренда добрррая.

— Он вернется, — вздохнула Петунка, ухватив оконную раму кочергой и придерживая ее, пока Йежин закрывал задвижку. Збрхл стоял позади, держа наготове алебарду, а Дебрен — руку, сложенную для гангарина. Это оказалось излишним: грифона за окном не было. — Они всегда возвращаются. Такова их миссия.

— Это попугай, — встала на защиту Дропа Ленда. Из-за поврежденных ног она не принимала участия в проветривании комнаты. — Он из теплых стран. В лесу зимы не выдержит. Где-то ему надо жить.

Не поднимаясь со скамьи, она сунула метлу в ведерко и принялась колотить по торчащему из топки слишком длинному полену. Как всегда, делала это тщательно, но без особого энтузиазма. Ей даже удалось приглушить немного огня в одном месте, но одновременно столько же новых огоньков вспыхнуло в другом. Примерно четыре шестых бусинки в этом смысле в камельке держалось равновесие.

— В лесу дупел полно, — проворчала Петунка.

— Попугаю в дупле холодно.

— Так пусть на приличную работу устроится. Деревень, что ли, мало? Болтать умеет, а его отцы и деды еще лучше умели.

— Что значит — отцы? — удивился Йежин, вынимал болт из желоба арбалета. Приказ Петунки был совершенно однозначным. Йежин не был воином и, расхаживая с заряженным оружием, становился опасным. — Ведь отец может быть только один.

— Все не так просто, — раздался сквозь тучу пыли голос Ленды. Последнее слово прозвучало тише, так, словно девушка не вовремя прикусила язык — впрочем, Дебрен не был в этом уверен.