Лео не стал развивать эту тему.

– Так что, как ты думаешь? Ты сможешь со мной это обсудить?

– Да, – ответила я. – Я ведь регулярно принимаю мои таблетки. И у меня забрали все мои ножи и ружья.

– Отлично, – сказал Лео. – Тогда я предлагаю встретиться завтра во второй половине дня в каком-нибудь кафе. Это нейтральная территория.

– В отличие от чего?

Лео снова меня проигнорировал.

– Ты знаешь кафе «Холли» на Данкерштрассе? В 17 часов?

– Хорошо.

Когда я положила трубку, из ванной вышла Мими.

– Ну как?

– Всё ещё беременна, – коротко ответила она.

– Какая неожиданность, – заметила я. – Предлагаю тебе потихоньку прекратить делать тесты на беременность. Достаточно и раз в два дня.

– Я попытаюсь, – ответила Мими.

– Пообещай мне! Эти тесты такие дорогие! Если ты будешь продолжать в том же духе, то к рождению ребёнка вы обеднеете.

– Обещаю, – сказала Мими, но я точно видела, что она скрестила за спиной пальцы.

Я сдалась.

– Ты знаешь кафе «Холли» на Данкерштрассе?

– Я даже не знаю, где находится Данкерштрассе, – ответила Мими. – Как ты считаешь, я выгляжу беременной?

– Нет, – ответила я. – Ты выглядишь всего лишь ненормальной.

18

«Когда вспоминаешь, что все мы сумасшедшие,

странное в жизни исчезает

и все становится на свои места.»

Марк Твен

Тем же вечером позвонил ещё кое-кто – дядюшка Томас.

– Это твой любимый бывший деверь Томми, – сказал он.

Когда я услышала его елейный голос, я вначале испугалась, а потом рассердилась.

– А, дядюшка Томас. Коварный шантажист, который сдал нас с Карлом Лео.

– Точно, именно он! – Дядюшка Томас засмеялся. – Я подумал, позвоню-ка я лично, пока из-за упрямства адвокатов дело не вышло из-под контроля и не попало в суд. Я хочу тебе сделать одно предложение. К обоюдной выгоде.

– Дядюшка То… – Я замолчала. Было не очень хорошо, что я могла обращаться к этому человеку только «Дядюшка Томас». Или же «Дядюшка Томас Кувшинное рыло». Но в данный момент мне не пришло в голову ничего другого.

– Ты можешь спокойно называть меня Томасом. А как мне можно тебя называть? Как называл тебя мой дорогой братец?

– Каролина.

– Нет, я имею ввиду, какое ласкательное имя было у него для тебя?

– Иногда он называл меня своей Офелией, – сказала я. – Но вас это, разумеется, не касается. И это не означает, что он тем самым имел ввиду, что я сошла с ума, если вы так думаете.

– Хм, – мрачно сказал дядюшка Томас. – Давай к делу. Ты, конечно, знаешь, что ситуация для тебя не очень хорошая. Как только я запрошу причитающуюся мне обязательную долю наследства, станет поздно для любых компромиссов. Поэтому я предлагаю разойтись мирно. Причём для тебя это будет исключительно выгодно. Я откажусь от своих бенефиций и возьму себе только некоторые вещи, которые мне особенно дороги, согласна? Кстати, у тебя нет второго имени?

Я бы с удовольствием засмеялась (слово «бенефиций» было очень красиво), но вместо этого закашлялась. Мои лёгкие ещё не совсем отошли от болезни. Когда я снова обрела голос, я сказала: «Причитающаяся доля наследства – как это, скажите пожалуйста, понимать? Вам как брату вообще ничего не причитается».