– Спенс? Он здесь? – приподнял дрожащую ладонь Персиваль.

– Он сейчас будет, – соврал Себастьян, беря премьер-министра за руку. Та уже холодела.

Умирающий сделал судорожный вдох, перешедший в хрипение:

– Мне хотелось бы увидеть сына в последний раз, перед тем как…

Девлин наклонился, пытаясь расслышать гаснущие слова. Но Персиваль только широко распахнул пустые, невидящие глаза.

ГЛАВА 60

Пол Гибсон воткнул искривленную иголку в предплечье Себастьяна, заканчивая зашивать длинную глубокую рану от клинка Эптона-Смита.

– Ты везунчик, – заметил хирург, – он чуть не рассек сухожилие.

Виконт наблюдал, как ловко друг орудует иглой.

– По-моему, у тебя получается лучше, чем у моего портного.

Затянув узел, ирландец потянулся за ножницами:

– Благодаря постоянным упражнениям на твоем теле.

Выпрямив руку, Девлин сжал и разжал кулак.

– Будет лучше, если несколько дней подержишь руку в покое, – посоветовал доктор, отворачиваясь и накладывая на бинт целебную мазь. – Впрочем, я не надеюсь, что ты прислушаешься к моим словам, – принялся он перевязывать рану. – Как считаешь, что сделают с Беллингемом?

– Полагаю, повесят. Возможно, даже до конца этой недели.

– Этот человек явно сумасшедший.

– Да, но не думаю, что сие обстоятельство кого-то остановит.

– Одного не пойму, – бросил доктор, продолжая заниматься повязкой. – Как со всем этим увязать бандита, остановившего карету мисс Джарвис на ричмондской дороге?

– Скорее всего, это был еще один гусарский офицер. Очевидно, на гулянке в честь дня рождения он не присутствовал, но участие в заговоре принимал. Подозреваю, что именно эта четверка громила приют Магдалины: Эпсон-Смит, Сомервилль, Драммонд и неизвестный с ричмондской дороги. Полковник убрал раненого соучастника, чтобы тот не проговорился.

– Ты считаешь, в деле замешан кто-то еще?

Себастьян подумал о двоих незнакомцах, едва не обрекших Геро Джарвис на смерть. А вслух сказал:

– Сомневаюсь, что мы когда-либо точно узнаем, сколько гусар было вовлечено в заговор.

– Особенно, если власти продолжат утверждать, что Беллингем действовал в одиночку.

Внимание виконта привлек шум останавливающейся на улице кареты. Еще даже не услышав стука в дверь и мелодичного голоса, обращавшегося к миссис Федерико, Себастьян почувствовал, что приехала Кэт.

Она вошла, неся с собою запах ночи и вновь собирающегося дождя. На актрисе было темно-фиолетовое платье, отделанное кремовой тесьмой, и накидка в тон. Изящное страусовое перо, ниспадающее с полей модной синей шляпки, легло на побледневшую щеку, когда Кэт замерла на пороге гибсоновской прихожей. Очевидно, она не ожидала застать здесь Себастьяна.

– Прошу прощения, – гостья смотрела исключительно на доктора, – вижу, вы заняты. Загляну попозже.

И собралась уходить, но тут хирург спохватился:

– Подождите. Вот только вынесу и сейчас же вернусь, – поднимая миску с окровавленной водой и грязные бинты, пообещал он и шустро поковылял за порог.

Глаза Кэт метнулись к повязке на руке Себастьяна.

– Слышала, ты был ранен.

– Просто царапина.

– Тебя могли убить.

– Но не убили же, – Девлин соскользнул с края стола, но не сделал даже шага в сторону собеседницы. Они, не отрывая взгляда, смотрели друг на друга через комнату.

– Часто приходишь навестить Гибсона? – поинтересовался виконт.

– Время от времени.

Оба замолчали.

На одно украденное мгновение он забылся, любуясь Кэт, таким родным, по-детски вздернутым носиком, чувственным изгибом губ.