Значит, Салли умерла, как только легла. Когда я еще не заснул. Все это время я сторожил мертвое тело.

Бассет, кратко пообщавшись со Стэнтоном, записал что-то в книжку и сообщил:

— Сейчас он подъедет. Говорит, у Салли действительно было больное сердце. Назвал мне фамилию и телефон ее кардиолога — я и ему позвоню.

— Да, хорошо бы и он приехал, — промолвил доктор Грэм. — Если она являлась его пациенткой, то свидетельство о смерти должен выписать он.

Когда Бассет закончил разговор с кардиологом, Грэм сказал:

— Вы назвали его доктором Керри. Уолтер Керри?

— Он самый. Знаете его, доктор?

— Понаслышке. Известный кардиолог, один из лучших.

— Это хорошо. Он тоже обещал приехать и подтвердил, что несколько лет Салли лечилась у него. Расширение сердца, весьма опасная штука. Внезапная смерть его не удивила.

— Если он не найдет ничего подозрительного, то вскрытия не понадобится. При отсутствии прочих подозрительных обстоятельств, разумеется.

Доктор Грэм взглянул на меня. Я хотел сказать, что Салли опасалась за свою жизнь, но промолчал, принимая во внимание ее потенциальных убийц.

— Тебе лучше уйти, Эд, — заявил Бассет. — Неудобно получится, особенно если Стэнтон и жену приведет. Даже мне нелегко поверить, что ты спал в гостиной — неизвестно, как другие к этому отнесутся.

— Пожалуй, ты прав.

— Домой пойдешь? Ладно, будем на связи. Если этот специалист откажется подписать свидетельство, придется заводить дело, ждать результатов вскрытия и брать с тебя официальные показания — ну, а в случае естественной смерти все проще. Не будет от меня звонка — приходи утром в участок, если тебе интересно, и я все расскажу.

Еще бы не интересно!

— Ладно, Фрэнк, спасибо. Пойду прямо домой и стану ждать вестей от тебя.

Был четвертый час ночи. Я старался не разбудить дядю Эма, но он сразу открыл один глаз и спросил, какого черта — пришлось поведать ему все как есть. Мы обсудили случившееся. Я лег в половине пятого, заснул не раньше шести, будильник зазвонил в семь. Выключив его, я подумал сначала, что мне приснился плохой сон, но через минуту вспомнил, что это было на самом деле. Салли Доуэр была милой девушкой, хотя и не в себе малость, а теперь она умерла.

Бассет, которого я дожидался в отделе, явился в девять часов и позвал меня к себе в кабинет.

— Все нормально, Эд. Доктор Керри подписал свидетельство — ни у него, ни у Грэма не возникло ни малейших сомнений, что девушка умерла от сердечного приступа. Керри говорит, это могло случиться в любое время и без особых причин.

— Все выглядело бы правдоподобнее, если бы причина все же имелась.

— Керри того же мнения. Испуг, шок, слишком большое усилие. Но ты ведь там находился, Эд — она не могла испытать ничего такого без твоего ведома.

— Полагаю, что нет.

Бассет откусил край сигары и закурил:

— Стэнтоны, кстати, поняли все правильно. Я им сказал, почему ты там оказался — как иначе объяснить, что тело нашли еще ночью, — и они приняли все за чистую монету. Он просил даже поблагодарить тебя за то, что ты пытался помочь ей.

Лучше бы не благодарил, подумал я.

— Могу я еще что-нибудь сделать?

— Что, например? И зачем?

— Мне нравилась эта девушка.

— Показаний твоих мне не требуется, поскольку смерть естественная. Миссис Стэнтон, между прочим, объяснила то, что меня слегка озадачило: Салли всегда спала нагишом. Терпеть не могла пижам, даже в холод.

— Я тоже. Трусы, правда, могу оставить.

— Теперь понятно, почему она читала перед сном в таком виде, но дверь-то приоткрыта была.