|
(Подходит к китайскому бильярду и начинает толкать шары.) Может быть, мне же лучше будет, если она выйдет замуж за... Ну, нет, это пустяки... Мне тогда не видать ее, как своих ушел... (Продолжает толкать шары.) Загадаю... Вот если я попаду... Фу, боже мой, что за ребячество! (Бросает кий, подходит к столу и берется за книгу.) Что это? русский роман... Вот как-с. Посмотрим, что говорит русский роман. (Раскрывает наудачу книгу и читает.) "И что же? не прошло пяти лет после брака, как уже пленительная, живая Мария превратилась в дебелую и крикливую Марью Богдановну... Куда девались все ее стремления, ее мечтания"... О господа авторы! какие вы дети! Вот вы о чем сокрушаетесь! Удивительно ли, что человек стареется, тяжелеет и глупеет? Но вот что жутко: мечтания и стремления остаются те же, глаза не успевают померкнуть, пушок со щеки еще не сойдет, а уж супруг не знает, куда деться... Да что! порядочного человека уже перед свадьбой лихорадка колотит... Вот они, кажется, сюда идут... Надо спасаться... Фу, боже мой! точно в "Женитьбе" Гоголя... Но я по крайней мере не выпрыгну из окошка, а преспокойно выйду в сад через дверь... Честь и место, господин Станицын!
1} Это вы. Владимир? Здравствуйте... Входите же (франц.). В то время как он поспешно удаляется, из гостиной входят Вера и Станицын. Вера (Станицыну). Что это, кажется, Горский в сад побежал? Станицын. Да-с... я... признаться... ему сказал, что я с вами наедине желал... только два слова... Вера. А! вы ему сказали... Что же он вам... Станицын. Он... ничего-с... Вера. Какие приготовления!.. Вы меня пугаете... Я уже вчерашнюю вашу записку не совсем поняла... Станицын. Дело вот в чем, Вера Николаевна... Ради бога, простите мне мою дерзость... Я знаю... Я не стою... Вера медленно подвигается к окну; он идет за ней. Дело вот в чем... Я... я решаюсь просить вашей руки... Вера молчит и тихо наклоняет голову. Боже мой! я слишком хорошо знаю, что я вас не стою... с моей стороны это, конечно... но вы меня давно знаете... если слепая преданность... исполнение малейшего желания, если все это... Я прошу вас простить мою смелость... Я чувствую. Он останавливается. Вера молча протягивает ему руку. Неужели, неужели я не могу надеяться? Вера (тихо). Вы меня не поняли, Владимир Петрович. Станицын. В таком случае... конечно... простите меня... Но об одном позвольте мне попросить вас, Вера Николаевна... не лишайте меня счастия хоть изредка видеть вас... Я вас уверяю... я вас не буду беспокоить... Если даже с другим... Вы... с избранным... Я вас уверяю... я буду всегда радоваться вашей радости... Я знаю себе цену... где мне, конечно... Вы, конечно, правы... Вера. Дайте мне подумать, Владимир Петрович. Станицын. Как? Вера. Да, оставьте меня теперь... на короткое время... я вас увижу... я с вами поговорю... Станицын. На что бы вы ни решились, вы знаете, я покорюсь без ропота. (Кланяется, уходит в гостиную и запирает за собою дверь.) Вера (смотрит ему вслед, подходит к двери сада и зовет). Горский! подите сюда, Горский! Она идет к авансцене. Через несколько минут входит Горский. Горский. Вы меня звали? Вера. Вы знали, что Станицын хотел говорить со мной наедине? Горский. Да, он мне сказал. Вера. Вы знали зачем? Горский. Наверное-нет. Вера. Он просит моей руки. Горский. Что ж вы ему отвечали? Вера. Я? ничего. Горский. Вы ему не отказали? Вера. Я попросила его подождать. Горский. Зачем? Вера. Как зачем, Горский? Что с вами? Отчего вы так холодно смотрите, так равнодушно говорите? что за улыбка у вас на губах? Вы видите, я иду к вам за советом, я протягиваю руку,- а вы... Горский. Извините меня. Вера Николаевна... На меня находит иногда какая-то тупость. |
