— Двести с лишним голов! И это когда мы во все трубы протрубили: Вера Грамова — звезда совхоза! Позор! Докладывайте: как это случилось?

Никанор Васильевич не поднял бровей:

— Подожду.

Савелий Петрович яростно уставился на него:

— То есть как — подождете? Чего подождете?

— Подожду, когда вы обретете способность слушать.

Савелий Петрович налил из графина стакан воды и залпом выпил. Вода была теплая и противная, но все-таки помогла ему овладеть собой.

— Слушаю! — рявкнул он, с досадой оттолкнув попавшее под руку тяжелое пресс-папье.

— С тех пор как у нас в совхозе, кроме птичника Веры Грамовой, появились новые бригады, — обстоятельно начал Никанор Васильевич, — бригада Пелагеи Нечаевой, молодежная бригада Руфы Колокольцевой…

— Вы что, может, мне всю историю совхоза изложите? — прервал его Савелий Петрович. — Я спрашиваю: по-че-му по-гиб-ли ут-ки?

Никанор Васильевич опять завесился бровями и замолчал.

Директор налил себе второй стакан противной воды:

— Я слушаю, черт бы вас побрал! Слушаю!

— Так вот, с тех пор как у нас появились новые бригады, естественно, что они тоже потребовали и заботы, и внимания, и, конечно, кормов. До сих пор — как было? Все лучшие корма — Грамовой. Комбикорма — завались. Она к этому привыкла — обо всем за нее подумают, обо всем позаботятся, а нынче надо уже самой думать.

— Ну, уж о ней-то вы могли бы, Никанор Васильич, позаботиться. Вы же знаете, она на виду, всей области видна. Что теперь скажут о нас? Не помогли, не обеспечили.

— Сказать-то, конечно, скажут. Но это неверно. Помогать — это не значит все делать за нее: и корм распределять, и даже подстилку менять. Грамова видела, что у нее комбикорм кончается, — почему не потребовала вовремя?

— Ну, Никанор Васильич, если утки погибли, — директор грозно повысил голос, — из-за того, что кормов не хватило, — это вам позор. Вам! Вы должны были обеспечить кормами.

— И вам, Савелий Петрович, — спокойно возразил зоотехник. — Я не раз говорил, что в хозяйстве всегда должен быть хороший запас кормов, чтобы не зависеть от случайностей. А что вы на это? «Мышей разводить»! А теперь вот — ни корма, ни мышей… и ни уток!

Директор встал и нервно прошелся по кабинету. Потом открыл дверь к секретарше:

— Вызовите машину.

— А если по существу, — Никанор Васильевич увидел, как побледнело у директора лицо, сжалился над ним, — не из-за кормов это несчастье. Запас у Веры был, только расходовала она его как попало, без расчета. Пелагея, так та рассчитывает. И молодые тоже. А эта — и в кормушки и мимо, она — Вера Грамова, ей достанут!

— Но если не из-за кормов, то из-за чего же?

— Аспергилёз у них. От сырости. Оттого, что подстилки у них чистой не было. На сырой соломе утки спали — вот отчего. Солома заплесневела, а Грамова не видела, а может, и не управилась.

— Двести с лишним — за одну ночь!

— И пятьсот могут погибнуть. И тысяча. И все за одну ночь. А я не уследил — судите меня. Вы сочли необходимым послать меня в это время на курсы повышения квалификации. Это правильно, повышать квалификацию необходимо. А когда я вернулся, тоже не сразу к ней бросился. Считал более важным понаблюдать за молодыми бригадами, которые еще неопытны. А здесь что? Неопытность? Неумение? Незнание?

— А черт ее знает, эту бабу!

— Зато — звезда! — Никанор Васильевич пожал плечами.