Она вспомнила тот первый поцелуй в столовой, когда Лоуренс только предложил ей выйти за него замуж. Тогда она так ждала его ночью в своей одинокой и холодной постели, но он не пришел. Быть может, сегодня он придет к ней? Но сама она ни за что не осмелится просить его об этом.

Лоуренс оторвался от ее губ, и глаза его горели желанием. Берта чувствовала, что он хочет ее, хочет, чтобы она была с ним этой ночью, хочет, чтобы она принадлежала ему не только душой, но и телом.

Двери зала за их спинами распахнулись, и в холле свет ламп приглушили. Перед гостями предстал во всем великолепии зал замка Мэллори. Сотни свечей освещали его, играя зайчиками в хрустальных люстрах. Паркет блестел, в нем, как в зеркале, отражались хрустальные люстры и свечи. Увитые живыми цветами окна стояли открытыми, и влажный соленый запах моря проникал в зал.

И на фоне этого великолепия стояли Лоуренс и Берта, такие прекрасные и молодые.

Спрятанный на балконе оркестр заиграл вальс, и Лоуренс повел Берту в зал. Они должны были открыть этот бал. Он уверенно прижал невесту к себе и повел ее в вальсе.

Берта сначала смущалась и терялась. Она боялась этого момента. Но в руках Лоуренса почувствовала себя увереннее. Она вспомнила, как они танцевали с Лоуренсом в день ее приезда в Мэллори-холл, и уверенность в своих силах вернулась к ней. С каждым новым движением, с каждой новой нотой она все лучше понимала, что ей следует делать. Она уже научилась предугадывать каждое движение своего партнера. Ей показалось, что они стали одним целым.

Берта подняла глаза на Лоуренса. Они сияли любовью, сияли сильнее, чем бриллианты или сапфиры.

— Вы лучшая партнерша, Берта, из всех, с кем мне доводилось танцевать, — сделал ей комплимент Лоуренс.

Берте было приятно то, что он сказал, но совсем других слов ждала она в этот волшебный момент.

А вокруг них уже кружились другие пары, и все очарование тех первых секунд было потеряно. Они теперь были не больше чем одной из пар в огромном зале. Теперь Берте уже не казалось, что они одни на всей планете, что только для них горят свечи, светят звезды и играет музыка.

Когда вальс закончился, Лоуренс отвел Берту к окну. Он принес ей бокал шампанского и болтал о всяких глупостях, совсем как мальчишка. Но его вскоре отвлекла от Берты какая-то дама, вся увешанная бриллиантами, как новогодняя елка гирляндами, возраст которой Берта не смогла определить, но профессиональным взглядом медицинского работника поняла, что дама не раз и не два делала пластические операции.

Она осталась в одиночестве. Медленно по глоточку пила шампанское из хрустального бокала на высокой резной ножке. Берта следила за игрой пузырьков в бокале, за тем, как огоньки свечей отражаются в них.

— Подарите и мне танец, мисс Джойнс, — раздался над ее ухом знакомый голос.

— Холден! Как я рада вас увидеть здесь! — искренне призналась Берта. — Мне не очень нравятся люди, собравшиеся в этом зале, мне совершенно не о чем с ними говорить, — понизив голос, добавила она.

— Так как насчет танца? — спросил Холден, улыбаясь ей такой родной и привычной улыбкой.

— Если честно, — смущаясь, сказала Берта, — я совершенно не умею танцевать. У меня никогда не было на это времени. Если бы не Лоуренс, я сейчас не сделала бы и шага!

— Не думайте, что только Лоуренс умеет правильно вести даму в танце, — вроде как обиженно сказал Холден. — И, позвольте заметить, что танец у вас в крови. Вы такая изящная, ловкая, вы прекрасно чувствуете музыку. Доверьтесь мне, как вы доверились Лоуренсу.

Берта посмотрела ему в глаза. Честный, открытый взгляд его глубоких серых глаз решил все.