— Вот это здорово — забыть собственного мужа! — Сомертон повернулся на каблуках и с возмущением уставился на дочь, как будто не в силах поверить, что подобные слова могли слететь с ее губ. Сделав еще один внушительный глоток, он уставился себе под ноги и сокрушенно покачал головой. — Не знаю, право, что это с тобой, бедная моя девочка! Ты выбросила из памяти человека, который тебя только что на руках не носил! Причем без малейшего сожаления…будто он значит для тебя так же мало, как вот тот гребешок на волне, — Осушив стакан, Сомертон глубоко вздохнул, чувствуя, как тепло разливается по всему телу. — И в то же самое время ты открываешь свое сердце подонку, который соблазнил твою родную сестру, а потом отбросил ее в сторону, будто ненужную тряпку, когда сделал с ней то, что хотел! Может быть, Эштон Уингейт и не убивал Лирин собственными руками, но даже в этом случае он виновен в ее смерти! Если бы он не увез Лирин, она была бы жива! — Сомертон заглянул в ее подернутые пеленой слез глаза, будто пытаясь найти хоть какой-то намек на одобрение. — Неужели ты совсем ничего не помнишь? Не помнишь, как мы оплакивали ее смерть? И как ты поклялась отомстить ему?!

Совсем подавленная, Ленора покачала головой, упрямо не веря ни единому слову.

— Эштон любил Лирин. Я уверена в этом! И я ни за что не поверю, что он убил ее или причастен к ее гибели, чтобы вы мне там не говорили!

Роберт Сомертон сделал несколько шагов к дочери и уже протянул руку, чтобы примирительно погладить ее по плечу, но Ленора со слабым криком отпрянула в сторону. У него вырвался тяжелый вздох. Сомертон вернулся к буфету, снова доверху наполнил стакан и принялся расхаживать по комнате, потягивая обжигающий напиток и стараясь обрести душевное равновесие.

— Моя милая Ленора, — заявил он с видом заботливого отца, стараясь выбирать слова, которые бы помогли убедить ее. — У меня и в мыслях не было оскорбить тебя. Господи, да неужели же я не вижу, что ты пока еще не в себе! Поверь, единственное, к чему я стремился — это освежить в твоей памяти те факты, которые тебе известны так же хорошо, как мне. По воле злой судьбы ты попала в руки закоренелого мерзавца и я могу понять, как должна себя чувствовать невинная и беспомощна девушка, попав в его сети! Он наверняка сделал попытку обольстить тебя! Но, дорогое мое дитя, — Он лукаво хихикнул, — я не могу допустить, чтобы подобный человек верил в привидения. Уверен, что он ни минуты не сомневался, кто ты на самом деле, — Сделав еще один глоток, он с победоносным видом взглянул на нее, восхищаясь собственной логикой. — Неужели ты и сейчас не хочешь видеть, как заблуждалась до сих пор?

У Леноры заломило виски, голова раскалывалась от боли. Она была в недоумении. Послушать ее отца, так все было так просто. Но она не могла, да и не хотела сомневаться в том, что Эштон любил свою жену. К несчастью, она слишком устала, чтобы спорить с отцом. Сжав до боли руки, так что даже побелели костяшки пальцев, она сложила их на коленях. Ленора медленно покачала головой.

— Замолчи! Не хочу больше слышать об этом! — От гнева голос ее пресекся, — С этой самой минуты будь любезен воздержаться от каких бы то ни было оскорблений в адрес Эштона Уингейта, слышишь? Он человек чести, и, чтобы ты там не говорил, настоящий джентльмен!

— Что я слышу? Неужто ты влюбилась в него?! Влюбилась в этого человека?!

Ленора взглянула прямо в глаза отцу, изо всех сил стараясь не разрыдаться.

— Да …о, да! Я люблю его! — хотелось бы крикнуть ей в лицо всему миру. Но слезы застилали ей глаза и внезапно она в отчаянии поняла, что эти слова не вызовут у отца ничего, кроме грубых насмешек и злобы.

Сомертон лениво и цинично разглядывал опечаленное лицо дочери.