— Это невозможно, Эштон. Ведь я принадлежу Малькольму.

Глубокая морщина прорезала его лоб. Он отвернулся, пораженный в самое сердце жгучей ревностью. На скулах его заходили желваки. Он с трудом удержался от желания рассказать, как ему удалось отыскать ее драгоценное убежище. Много дней, обходя все кабаки в районе Билокси, он успел потолковать не только с пьяными собутыльниками Сомертона, но и с бесчисленными шлюхами. Похоже, многие из них были рады удовлетворить все желания Синклера.

— Мне не нравится, что ты собираешься вернуться к нему.

— Я должна, — прошептала она. Легко коснувшись поцелуем его губ, она вскочила с постели. Улыбнувшись ему на прощанье, она накинула порванную рубашку и куртку и заправила волосы под шапочку.

— Я отвезу тебя, — вздохнул он, спустив с кровати длинные ноги.

Ленора еще не забыла, как она чуть не умерла от усталости, когда гребла к кораблю. Поэтому она предпочла не спорить.

— А как ты вернешься?

— Привяжу к корме другую лодку и вернусь на ней, — Он потянулся за рубашкой и замер от наслаждения, почувствовав, как она на мгновение коснулась ладонью тугих бугров его мышц. Это осторожное прикосновение заставило его затрепетать от жгучего желания. Он взглянул на нее, мечтая схватить ее в объятия, но хорошо понимал, что стоит ему только дотронуться до нее, и он уже не сможет остановиться. С губ его слетели слова, которые давно уже просились, чтобы он сказал их, — Я люблю тебя.

— Я знаю, — едва слышно прошептала она, — я тоже люблю тебя.

— Если бы я не боялся, что ты возненавидишь меня, я бы, не колеблясь, запер бы тебя на корабле. Но ты должна сама все решить. До тех пор я буду рядом, достаточно близко, чтобы явиться по первому твоему зову. — Он опустил маленький «дерринджер» в ее ладонь. — Я ведь учил тебя стрелять. Один выстрел — и я окажусь рядом. Только будь осторожна, пока я не появлюсь.

Он отвез ее на берег, и после долгого поцелуя Ленора неслышно прокралась на темную веранду. Облокотившись на перила, она следила, как он греб к кораблю, а потом, подавив мучительный стон, вернулась в спальню. Никогда она не чувствовала себя так одиноко.

Глава 11

Тихий, подавленный плач нарушил сон Леноры с той же грубой настойчивостью, что и яркие лучи утреннего солнца, пробившиеся сквозь щели между портьерами. Она, все еще не проснувшись, долго крутилась, пытаясь снова погрузиться в сладкую дремоту, но все это беспокоило ее, не давало ей покоя. Вчера поздно ночью, вернувшись с «Речной ведьмы» она мгновенно провалилась в сон, полный сладких сновидений. И больше всего на свете сейчас ей хотелось бы провести все утро в мечтах, а весь остальной мир пусть катится в тартарары! Но не тут-то было. Уже одно то, что в ее спальне было множество окон, а широкие застекленные двери на веранду были обращены к океану и давали утреннему солнцу полную возможность заглядывать к ней, поспать подольше было просто невозможно. Вот и сейчас — еще рассвет, а солнечные лучи уже заливали ослепительным светом ее постель. Она нахмурилась, но до ее ушей опять долетели сдавленные рыдания. И Ленора наконец окончательно проснулась и поняла, что кто-то горько рыдает на крыльце.

Она сорвалась с постели, накинула на себя легкий пеньюар и подбежала к окну. Потом выбежала на веранду и неподалеку, на крыльце, заметила прислонившуюся к перилам Меган. Помутневшими от слез, невидящими глазами женщина смотрела в сторону берега. Плечи ее тряслись от рыданий, и, проследив за ее взглядом потрясенная и ничего не понимающая Ленора заметила Роберта и Малькольма. Они стояли на берегу, разглядывая лодку. Двое других заглядывали под кусок парусины, прикрывавший лодку.