– Она посещала общественный бассейн или школьный? – спросил МакЭвой.

– Оба. А в этом году, оказывается, бросила. Я и не знала. Сегодня ее отец сообщил мне, что она ушла из школьной команды.

МакЭвой и Сэндуол переглянулись.

– Почему? – спросил МакЭвой.

Уитни пожала плечами. Посмотрела на Натали.

– Отцу она сказала, что из-за учебы. Слишком много задают. Не знаю, правда ли это.

– Как вы думаете, нет ли у нее депрессии?

Вопрос поверг Уитни в смятение. Что такое депрессия, она знала хорошо. И никаких ее признаков у Амелии не замечала.

Уитни покачала головой.

– Еще какие-нибудь увлечения? Хор? Театр?

– Нет.

– А как насчет парня?

– Вряд ли я могу считать Джея своим парнем, – ответила Уитни, протестующе замахав руками. – Особенно после того, что узнала сегодня.

Выражение лица Сэндуол не изменилось.

– Вообще-то я спрашиваю, есть ли парень у Амелии, но расскажите и о Джее.

Конечно.

– Ну… один парень, которого я встретила в баре… э-э… в ресторане… В общем, мы начали встречаться. Он казался милым, но сегодня я узнала, что он мне лгал. Он не живет там, куда меня приводил.

– Как вы думаете, почему? – спросил МакЭвой.

Уитни пожала плечами.

– Теперь я даже не могу до него дозвониться.

Трясущимися пальцами она достала из кармана телефон и отыскала там фотографию Амелии и незнакомого мальчика. Показав ее полицейским, Уитни передала им все, что узнала от Бекки. Сообщила о взрослом мужчине, с которым Амелия общалась в Интернете, и о парне, с которым дочь встречалась втайне от матери.

Когда она закончила, Сэндуол снова протянула ей блокнот.

– Вы нам очень поможете, если добавите в список данные Джея и Майкла.

Когда Уитни писала их имена, у нее свело живот.

– И если знаете других мальчиков, с которыми общалась дочь, внесите их тоже.

Уитни добавила в список имя Фила Лопеса, затем вернула блокнот Сэндуол.

– А как насчет наркотиков? – спросил МакЭвой.

– Вряд ли Амелия их принимает. Хотя, как выяснилось, я не знала и о том, что она выпивает.

– Понятно. – МакЭвой что-то записал. – Телефон Амелии до сих пор выключен, но мы будем отслеживать сигнал каждые сорок пять минут.

Уитни с трудом стояла на ногах, ее покачивало, она ощущала себя воздушным шариком в руках малыша. В любую минуту ребенок мог отпустить шар, и он покинет землю.

– Нельзя ли взглянуть на аккаунты вашей дочери в соцсетях?

Кивнув, Уитни направилась к компьютеру. Время превратилось в тягучую массу. Серую и туманную, медленно ползущую.

– Паролей Амелии я не знаю, на ее страницы в «Фейсбук» и «Инстаграм» могу зайти только со своего аккаунта.

– У Амелии есть собственный компьютер? – спросил МакЭвой.

– Да. Ноутбук. Наверное, она взяла его с собой к Лорен.

– Вы не против, если мы осмотрим ее комнату? – спросил МакЭвой.

Уитни кивнула и молча повела полицейских по коридору.

Комната Амелии выглядела такой, какой она ее оставила. Не слишком чистая, не слишком грязная. МакЭвой и Сэндуол вошли внутрь, и в помещении сразу стало тесно. Уитни прислонилась к дверному косяку. В центре комнаты лежал вытертый посередине ковер. Уитни представила, как Амелия танцует на нем: руки высоко подняты над головой, бедра покачиваются, голова закинута, на губах улыбка.