– Неправда.

– Ну и что же мне разрешено? – Амелия вопросительно приподняла бровь.

– Ты ходишь в школу. – Бровь Амелии поднялась еще выше, и Уитни поняла, что ответила глупо, поэтому продолжила: – Общаешься с друзьями.

– Только здесь, дома, – парировала дочь, – и всегда под твоим надзором.

Она сделала акцент на слове «всегда», и Уитни возмутилась до глубины души. Да она работала дома как раз для того, чтобы не оставлять Амелию одну! Счастье, что есть такая возможность. Однажды дочь все-таки поймет ее. И оценит жертвы, которые Уитни приносит. Ради ее счастья. Ради ее безопасности.

Ничего этого Уитни не сказала, только добавила:

– Ты ходишь на плавание.

– Да что ты говоришь!.. Хожу, потому что ты меня запихнула в секцию!

Уитни нахмурилась.

– Тебе же нравятся тренировки, команда…

– Нисколько! – категорично заявила Амелия. – Я люблю плавать просто так. Как ты любишь бегать. Это ты захотела, чтобы я участвовала в соревнованиях! Записала меня в секцию, когда я была маленькой, а потом приводила туда каждый год. А меня даже не спрашивала. Я слышала ваш разговор с Натали. Ты тогда сказала, что секция нужна, чтобы я не отбилась от рук, а не то от безделья во что-нибудь впутаюсь.

Уитни открыла рот, чтобы ответить, но не нашла слов в свою защиту. Она была просто ошарашена. Разве могла она представить что-то подобное? Ведь до сих пор она пребывала в уверенности, что Амелия ходит на тренировки с удовольствием.

– Нечего сказать? – добивала Амелия. – Ты хочешь контролировать каждый мой шаг. И не позволяешь мне ходить на свидания.

Уитни судорожно втянула воздух. По спине пробежал озноб.

– Так вот, оказывается, в чем дело… В свиданиях.

– Нет, – быстро возразила Амелия. – Дело в том, что вся моя жизнь под контролем, и мне это надоело.

Уитни вспомнила о позднем ночном звонке.

– Ты разговаривала с мальчиком?

– Да ну тебя, заладила одно и то же, – попыталась отмахнуться Амелия.

– Отвечай на вопрос! – потребовала Уитни.

Уставившись в пол, Амелия поджала губы.

– Я могу просмотреть твои звонки, – заявила Уитни, сомневаясь, впрочем, что и вправду решится на такой шаг.

Амелия подняла голову, будто собираясь ответить, и застыла. Через несколько секунд она наконец решилась:

– Да, я разговаривала с мальчиком.

– Которого ты знаешь в реальной жизни, верно? Не с тем, из Интернета? Там полно всяких проходимцев, и они…

– О боже, мама! Да знаю я все! Не дурочка. Он из реальной жизни. Очень милый… и… – она прикусила нижнюю губу, – …хочет встречаться со мной.

– Зовет на свидание?

Щеки Амелии порозовели, она кивнула.

– Может, пригласим его к нам на ужин? Он был бы рад познакомиться с тобой, – отчаянно выпалила Амелия.

Уитни стало не по себе.

– Не рановато ли? Давай не будем торопиться.

Лицо Амелии помрачнело.

– Мне уже шестнадцать. Ты обещала, что в шестнадцать уже можно будет.

Уитни вздохнула. Было дело, обещала. Ну почему тогда она не сказала «в семнадцать»?

– Просто дай мне время, хорошо? Нужно подумать…

Амелия покачала головой.

– И как тебе верить после этого?

– Прости, милая. Я должна привыкнуть… – Уитни коснулась плеча Амелии. – Пойдем-ка досматривать «Холостяка».