— Да мы еще утопимся впридачу! — добавил Бен-Зуф.

— Итак, господа, — заключил капитан Сервадак, — «мы разобьемся, утонем, будем раздавлены, задохнемся или изжаримся; вот какая судьба нас ожидает при любых обстоятельствах, каким бы образом ни произошла встреча.

— Совершенно верно, капитан Сервадак, — без колебания ответил лейтенант Прокофьев.

— Ну что ж, — заявил Бен-Зуф, — раз такое дело, я вижу только один выход.

— Какой же? — спросил Гектор Сервадак.

— Покинуть Галлию еще до столкновения.

— Но как, каким способом?

— О, способ самый простой! — невозмутимо ответил Бен-Зуф. — Его вовсе нету.

— Быть может, однако… — проговорил лейтенант Прокофьев.

Все взоры устремились на лейтенанта, который, обхватив голову руками, обдумывал какой-то смелый план.

— Быть может, — повторил он, — каким бы фантастическим ни показался вам мой план, его все же следует осуществить.

— Говори, Прокофьев, — ободрил его граф Тимашев.

Лейтенант, погрузившись в размышления, помолчал еще несколько минут. Потом заговорил.

— Бен-Зуф, — заявил он, — указывал единственный выход, который нам остается: покинуть Галлию до столкновения.

— Разве это возможно? — спросил граф Тимашев.

— Да… может быть… да!

— Но как же?

— На воздушном шаре!..

— На воздушном шаре! — воскликнул капитан Сервадак. — Но он же отчаянно устарел, ваш воздушный шар! Даже в романах о нем уже не принято упоминать.

— Прошу выслушать меня, господа, — продолжал лейтенант Прокофьев, слегка нахмурив брови. — Точно зная время встречи с Землей, мы можем за час раньше подняться в воздух. Как и сама комета, атмосфера Галлии наделена определенной скоростью движения, и наш шар, попав в нее, приобретет ту же скорость. Но еще до столкновения обе атмосферы могут слиться, и вполне вероятно, что воздушный шар без помех перелетит из одной атмосферы в другую и, избежав толчка, продержится в воздухе, пока будет длиться катаклизм.

— Молодец Прокофьев, — сказал граф Тимашев, — мы все поняли и сделаем то, что ты сказал!

— Из ста шансов девяносто девять против нас! — продолжал лейтенант Прокофьев.

— Девяносто девять?

— По меньшей мере, ибо, как только поступательное движение шара прекратится, он непременно сгорит.

— И он тоже? — воскликнул Бен-Зуф.

— И он тоже вместе с кометой, — ответил Прокофьев. — Если только при слиянии двух атмосфер… Сам не знаю… затрудняюсь сказать… но мне кажется, будет лучше, если к моменту столкновения мы уже покинем поверхность Галлии.

— Да, да! — сказал капитан Сервадак. — Будь у нас один только шанс из ста тысяч, мы должны рискнуть!

— Но у нас нет водорода, чтобы надуть воздушный шар… — заметил граф Тимашев.

— Его заменит нагретый воздух, — возразил Прокофьев, — ведь нам нужно продержаться в воздухе не более часу.

— Отлично, — подхватил капитан Сервадак, — воздушный шар монгольфьер… это проще и легче соорудить… А оболочка?

— Мы выкроим ее из парусов «Добрыни», они сшиты из прочной и легкой парусины.