Димка вытянул одну ногу вперёд и на носочке другой быстро сделал два полных оборота вокруг себя словно детский волчок. Ему удалось сразу же сбить на землю одного из солдат, а второго заставил потерять равновесие. Никто даже не успел понять, как в руке у русского оказался армейский нож и когда он успел его отобрать у нападавших первыми американских солдат. Одного самого ближнего к нему спецназовца Димыч мгновенно ранил в правую ногу, мгновенно располосовав её всю от колена и до самого паха, чуть не отрезав мужское достоинство. Ещё одного солдата Сокольников ударил в плечо, перебив одним ударом сухожилие, третьему располосовал щеку от виска до рта, едва не достав до глаза каких-нибудь пару миллиметров. Видя такое дело, окружившие его американские солдаты были вынуждены отступить. Что бы там произошло дальше, не знает никто, но прапорщика спасли вертолёты и, как это не покажется странным, его давний «приятель», полковник Дентен, которым сам минуту назад хотел застрелить прапорщика. Вертолёты выскочили из-за поворота реки. С борта ведущего передали, что полковника ждут в штабе, военным надо уточнить кое-какие детали предстоящей боевой задачи. К тому же в десяти километрах от базового лагеря замечен небольшой отряд в количестве десяти человек, которые не ответили на запрос «свой-чужой», а устремились к иранской границе. Полковник заторопился. А посему он двумя выстрелами вверх остановил своих солдат от расправы над Сокольниковым, ибо те, передёрнув затворы своих автоматических винтовок, уже собирались сделать из Димки дуршлаг. Полковник призвал солдат к порядку, крикнув: «Прекратить!» Вообще же прапорщика, наверное, не стали бы убивать, потому, как все прекрасно понимали, что пленного убивать нельзя, ведь без него и его показаний не возможно было выйти на след всей диверсионной группы русских. Понимал это и полковник Дентен, поэтому он строго наказал после своего убытия не особенно сильно мордовать своего давнего «приятеля», но помучить и подготовить к дальнейшему допросу с пристрастием. Полковник разрешил пытками.

— Парни, загружайтесь быстро! С пленным останется капитан Шарп и сержант Фрост! — крикнул полковник, забираясь в десантный отсек вертолёта, куда уже было погружено тело убитого прапорщиком Сокольниковым американского сержанта. Дентен был обескуражен количеством потерь. — Уже более двух десятков человек, включая сержанта Скотта. Дело принимает весьма серьёзный оборот. Задержать этих русских будет не просто. Но я их возьму! — Думал он. — Поговорите с русским серьёзно, но до моего возвращения постарайтесь его оставить в живых. Разрешаю допрос по первой категории. Да, через час или полтора я подошлю пару машин, отправите всех погибших, а сами ждите здесь! За меня остаётся капитан Джим Шарп. Сотрудников ЦРУ я оставляю с Вами, капитан! Как, ребята, согласны? Ну и прекрасно. Останутся солдаты, что сопровождали проводников и собак, а также два офицера из турецкой контрразведки. Вы меня поняли? — Отдал приказание полковник.

— Я Вас понял, сэр! Слушаюсь! До встречи! — Козырнул на прощанье капитан Шарп, в действительности не зная, что это последний раз, когда он видится со своим полковником. Ведь ровно через десять минут после того, как Чад Дентен улетит, сам капитан и все его солдаты будут расстреляны в упор мной и майором Алексеем Чернышёвым.

Друзья познаются в беде

Командир группы из отряда «Дельта Форс» ждал от нас какого-нибудь подвоха, а посему предварительно просчитал, в каком направлении мы можем пойти.