|
— С сомнением в голосе сказал Дмитрий. Он чуть подумал и, махнув рукой, продолжил, — ну и пусть соскребают, делом хоть полковник Дентен серьёзным займётся! А что, собственно, мы теряем? — Как бы продолжал спорить сам с собой Сокольников, одновременно с этим убеждая себя же самого в правильности моего предложения. — Здесь-то нас точно не ждёт ничего хорошего. Правильно? Завтра накроют со стопроцентной гарантией. Мины настоящие, боевые, они подвезли. Завтра, наверное, предложат сначала сдаться в плен, потом попытаются взять нас с боем, если же не получится, а ты сам прекрасно знаешь, что у них не получится, то просто закидают нас минами. Людей попусту, я думаю, они класть не захотят, министерство обороны на одних страховках разорится. А так, хоть какая-то возможность выбраться. Назад ведь всё равно пути нет! Хотя командир, как скажешь, я, в принципе, готов на всё! Скажешь: прыгать в водопад — прыгну! Скажешь: министерство их обороны подразорить — останемся и….
— Мы ещё успеем, Дмитрий, разорить их министерство обороны! И не один раз, только для этого нам надо обязательно выйти отсюда, желательно живыми и здоровыми. — Ответил я, от души смеясь про себя над Димкиными шутками. — Короче, где наша не пропадала! Пошли к реке! — Ну и ладушки. Значит, так тому и быть. Будем уповать на Всевышнего, хотя мы с тобой вроде как атеистами считаемся. Но, когда здорово припечёт, Его всегда вспоминают! — Добавил прапорщик. Димка поднялся и отправился, не мешкая, вслед за мной. Он осторожно прыгал с камня на камень, продолжая балагурить на ходу: «На Бога надейся, но и сам не плошай! Нам самим стоит больше думать о своей лучшей доле. Только вот я надеюсь, даже уверен, и твоё, Саня, уникальное шестое чувство подсказывает, что там глубоко, а поэтому всё пройдёт удачно». — Эх! — вздохнул я, слушая Димкины разглагольствования, — твоими бы, Дмитрий Серафимович, устами да мёд пить! А… — Не будем отвлекаться, а то сглазим, — не дал договорить мне Дмитрий. — Не будем! — Прыгаем с интервалом в двадцать секунд, дабы дать время тому, кто уже внизу, вынырнуть, выплыть, ну и всё прочее. Если что-нибудь случится вдруг, но надо постараться, чтобы «вдруг» этого самого не было, но всякое может быть, приказываю действовать по обстановке! — Закончил я свой последний инструктаж перед ответственным и сложным этапом завершения нашей операции. — Ладно, Батя! Не переживай! Я тебе вместе с твоим шестым чувством доверяю полностью. Постараюсь, чтобы всё было «о’кей», как говорят наши давние и лучшие друзья из-за океана, которые просто таки мечтают нас поймать и вздёрнуть на первом же сучке, конечно, после того, как выбьют нужную информацию. Я уже готов, командир. За моё состояние не беспокойся, не подведу! Двинули, пока солнце не начало подниматься, — успокоил меня Димка и первым надел ремень автомата, демонстрируя этим свою готовность к активным действиям. Мы стали выбираться из чахлых кустиков, стараясь при этом, чтобы ни одна веточка своим хрустом и треском не выдала бы нашего передвижения. Я пропустил прапорщика вперёд, а сам немного задержался, так как решил под большим камнем, напоминающим своей формой голову дикого кабана, спрятать лазерный диск с записанными на него секретными материалами по технологии производства химического препарата, за которым мы вообще-то и забрались в такую даль. «Мало ли что может случиться по дороге, а диск к ним попасть не должен. Дубликат уже наверняка доставлен генералу. Климов, поди, уже давно как дома?» — Такие мысли посетили меня перед тем, как покинуть горное плато, ставшее для нас страшной западнёй, потому что именно здесь остался лежать навсегда наш верный друг, майор Чернышёв или просто Алёшка. |
